Не избитый

В голове у меня, слишком много информации. Я помню буквально все, что происходило со мной в последние десять месяцев. Если вы спросите, я смогу перечислить все, что ел в любой из дней на завтрак, обед или ужин. Могу сказать все правильные ответы на тест, по истории, который был в ноябре Я могу расписать поминутно кто, где стоял на физкультуре или кто вообще не пришел на нее. Но я не буду утомлять такими подробностями, ведь постараюсь вписать только действительно важное. То, что поможет понять не только меня, но и всех, кто был рядом

Мне нужно торопиться, через три недели я все забуду. Все мои воспоминания заменятся на другие, и, взглянув на эти слова мне будет казаться, что все тут написанное ложь и плод моего воспаленного воображения. Звучит странно, не правда ли? Но с чего же начать? Пожалуй, правильней будет начать с дня, который я сам считаю отправной точкой, а именно двадцать третье сентября.

P.S Имена всех людей в произведении были заменены на другие. Даже мое собственное.

На мне кофта с капюшоном, под ней гладко выглаженная рубашка, которая заправлена в черные классические штаны. На плечах полупустой портфель с одним учебником и парой тетрадей. Я опаздывал к первому уроку на десять минут. Но ни на йоту не ускорился. Решив, что позиция одиннадцатиклассника, дает право на некоторые послабления со стороны учителей.

К тому же первой шла химия, которой нет в моем перечне предметов для сдачи экзамена. В голове уже звучала давно набившая оскомину фраза Елены Борисовны: «Александр, учеба только началась, а ты уже опаздываешь, как тебе не стыдно». В ответ она бы получила угрюмое молчание, и слегка опущенную, для вида, голову.

Мои мысли еще немного блуждали вокруг химии, пока музыку в наушниках не прервал звонок на телефон. На экране было написано: «Вика ШК». Я слегка удивился, но все же ответил.

– Ало. – сказал я.

– Ты, может, снимешь наушники и посмотришь направо? – сказала она раздраженным голосом.

Повернувшись, я увидел ее, стоящую под тенью большего дерева. Она скривила лицо в натянутой улыбке и лениво помахала мне рукой. Я же снял наушники и направился к ней.

– Привет. – сказал я, оказавшись под тенью того же дерева.

– Ага. – сказала она, шаря в своем портфеле.

– Что с настроением? – поинтересовался я. В таком состоянии ее было невозможно терпеть. – Опять ретроградный Меркурий портит тебе жизнь?

– Заткнись.

Сказала Вика и продолжила лазить в своей сумочке. Это длилось с полминуты, и ничего оттуда не достав, она обратилась ко мне.

– Ты готов?

– К чему?

– Контрольной по химии. – сказала Вика, одарив меня мимолетным взглядом.

– Мы даже месяц не отучились, а эта рыжая любительница алхимии уже готова весь класс завалить двойками? – вспыхнув, произнес я.

– Я того же мнения… то есть ты не готов?

– Нет. У тебя про это спрашивать бессмысленно?

– Не раздражай. – сказала Вика. – Я не пойду. Ты со мной?

– Получается так, лишняя двойка мне ни к чему.

Она ничего не ответила и, повернувшись ко мне спиной, пошла вглубь дворов. Я ругнулся про себя, но все равно пошел

Во время прогулки я не хотел ни о чем говорить, лишь медленно разглядывал улочки, по которым мы вышагивали. Вокруг падали желтые листья, а перелетные птицы пели свои последние песни. Рядом с нами прошли несколько родителей ведущие детей в садик. Но мое лицезрение природы прервала Вика, которая толкнула меня в плечо.

– Там сядем.

Сказав это, она указала пальцем на лавочку, которая отвечала всем требованиям, как молодежи, так и любого пенсионера. У нее была спинка, она находилась под деревом, листья и ветки которого защищали от еще палящего в это время года солнца.

Мы сели и Вика, достав телефон, начала листать ленту социальных сетей. Я же, в свою очередь, старался вспомнить какие уроки у нас идут дальше: «Физра, два русских, география и английский».

– А ты не знаешь, Марина Анатольевна вышла с больничного? – спросил я.

– Не знаю.

– У нас сегодня два урока русского, а перед ней физра. Мне просто интересно есть ли вообще смысл идти на физру, если дальше у нас будет два окна. Спроси у Наташи, она должна знать

– На физру никогда нет смысла ходить. – язвительно ответила она. – Щас спрошу.

Она написала несколько сообщений, потом подняла голову и к чему-то пристально пригляделась. Я повернулся в ту же сторону и увидел, что ее так заинтересовало. Над подъездом, на небольшом козырьке, сидели рядом, ворона и голубь. Крыльями они практически дотрагивались друг до друга, но совершенно не обращали на это внимание. Вдруг ворона повернула голову, и словно удивленная такому соседству вспорхнула крыльями, каркнула и улетела. Вика же успела достать свой телефон и сделала несколько нечетких, мыльных фотографий.

– Неудачные фотки – сказал я, заглянув в экран ее телефона.

– Из неудачных тут только ты. – проговорила она. – Наташа сказала, что русского сегодня не будет. Пошли тогда до меня, мне нужно кое-что взять.

И вновь не дожидаясь моего ответа, она встала и пошла. Быстро привыкнув к этому, я медленно поднялся и побрел за ней.

С Викой мы жили в соседних подъездах. И раньше, когда мы были в садике и в начальной школе, очень хорошо общались. Гуляли практически каждый день, ходили в одну группу садика. Постоянно были друг у друга в гостях, потому что наши родители тоже дружили. Общение родителей до сих пор сохранилось, а наше свелось на нет. Я даже был слегка удивлен, когда она мне позвонила.

В классе седьмом-восьмом у нее появилась другая компания. А у меня в то же самое время появился Кирилл, с которым мы и проводили практически все свободное время. Наше общение с Викой теперь сводилось лишь к тому, что она спрашивала домашнее задание и просила списать.

– Подожди меня здесь. – бросила она, когда мы оказались около ее подъезда.

Введя какую-то комбинацию, она зашла внутрь. Я окинул взглядом свой подъезд, и вспомнил, что примерно в это время мой отец и уходит на работу. Конечно, увидев меня он ничего бы не сделал. Но мысль об этой встречи меня не сильно радовала. Поэтому я встал за куст и с нетерпением ждал возвращения Вики.