Не избитый
Шрифт:
«Моими родителями?» Эта мысль кольнула меня очень близко к сердцу, и я слегка обмяк. То есть если все правда? Значит, они виноваты во всем? Они согласились на это. При этих мыслях во мне мигом поднялась злоба. Но я постарался оставить свое лицо без эмоциональным, и вроде у меня это неплохо получилось.
– То есть мои родители все знают? И это они виноваты?
– Что-то типа того.
– Ну что ты им за это предложил?
– Спроси у них самих, я все помнить должен… ну вообще-то, я помню встречу с твоими родителями, но так лень о ней рассказывать. Она была такая нудная, поэтому давай, ты все спросишь у них.
– Хорошо, расскажи об этом “сражении” чуть подробней – на слове “сражении”
– Это пройдет примерно в июле, точную дату я не знаю. А если бы, знал, все равно не рассказал бы, ты мне не нравишься. Ваша главная задача будет найти три инструмента, благодаря которым выпустите импульс в небо, это и определит победителя. Как-то так.
– Ты же сказал она смертельная. Но я не понял, почему она таковая.
– Ну это же логично. – говорил он, словно объяснял все маленькому ребенку. – Команды две, инструмента всего три, и каждой команде тоже их нужно три. А разве не проще их найти, если все противники мертвы? Я не прав?
– А как ты вообще заставишь меня драться с кем бы то ни было?
– Так же как и всех твоих друзей. – тут он резко протянул мне руку, отчего я дернулся назад. – Возьми меня за руку. Это будет интересно.
Я слегка засомневался, но все же положил свою ладонь на его. Перед моим взором были ужасные, отвратительные вещи. Подробно описывать я их не буду, потому что даже сейчас от этих мыслей меня передергивает. Видел, как умирают все мои близкие. При этом извращенно и очень жестоко. Как их мучают и пытают. Там были бабушки, дедушки, двоюродные братья, сестры. Что самое важное, мои родители. Последней была мать, ее не пытали. Она просто заболела и стала лежачая, начала терять память. В один момент забыла кто я такой. Сложно было сказать, что из этого было хуже. Самое удивительное, все кадры пролетали буквально за секунду, но каждый из них впивался в мой мозг и уже от туда не выходил, и всякий раз, когда я хотел отказаться и больше не участвовать во всем этом, они вновь напоминали о себе.
Непонятно что зачем шло. Я убрал руку, и видения закончились, либо видения закончились, а я потом убрал руку. Вновь вернувшись в настоящее, я увидел его, смотрящего на меня и ехидно улыбающегося. Из-за этой дурацкой улыбки мне хотелось ударить его по лицу, но я сдержался.
– На, вытри лицо. – сказал он и протянул платок, сначала я не понял для чего он мне, но дотронувшись до лица, понял, что плакал – Именно это будет со всеми твоими близкими, если ты откажешься. Хороший расклад, не правда ли?
– Ага очень. – пробормотал я.
– Теперь мы вернемся к первому вопросу. – сказал он и вновь протянул мне руку. – Ты хотел доказательства того, что я не вру. Ты еще действительно этого хочешь?
Я посмотрел на его руку и вспомнив увиденное до этого, спрятал свои руки за спину.
– Не бойся. – проговорил он, злобно смеясь. – Обещаю, ничего такого ты не увидишь.
Мне пришлось еще раз посмотреть на него. И решив, что терять уже нечего дотронулся до его руки. Он не соврал, я ничего подобного не увидел. Потому что он сжал мою руку так сильно, что у меня кости затрещали.
– Ты совсем дурной? – спросил он, сжимая мою руку еще крепче. – Ты, черт возьми, умеешь читать мысли, я тебе телепатически показал кадры того, что будет с твоей семьей, если ты откажешься! И тебе еще нужны доказательства? Господи да спроси у своих подружек или родителей они все подтвердят. – потом он отпустил мою руку и встал с кресла. – Какой-то детский сад. Есть еще вопросы?
– Да, зачем это все нужно? – говорил я, трогая свою больную руку
– Скажу лишь одно. – он говорил
На этом наш диалог закончился, мы вышли из чужой квартиры, и пошли к выходу.
Из-за всего сказанного, мне было не по себе. А особенно, из-за того, что во всем виноваты родители. У меня было ощущение, что меня предали, жестоко предали. И в тот момент мне казалось, я такое никогда не прощу. Все произошедшее в последние несколько недель для меня были как камнем по голове, мне предстояло все это переварить. Я даже не заметил, как этот чудила куда-то запропастился, и не понимал, как долго иду один. Я даже не помнил один ли ехал в лифте или нет.
Придя домой, я послушал упреки от родителей за то, что так долго не отвечал на звонки. Мне было глубоко наплевать на их слова и на их злость. Они были для меня пустым местом. Пока они говорили, я молча пошел к себе в комнату и закрыл дверь на замок. Они еще что-то кричали через нее, но из-за того, что я ничего не отвечал, они ушли и не разговаривали со мной еще неделю. Не раздеваясь, я лег на кровать. И думал.
Я смотрел в потолок. Мысли, витавшие вокруг меня, все больше и больше затягивали в пучину скорби и разочарования. Я чувствовал себя преданным, брошенным. Казалось, что близких людей у меня никогда и не было, что всю жизнь я был один, а меня лишь обманывали, чтобы в конце удар под дых вызвал в первую очередь ментальную боль. Я не выдержал и тихо заплакал. Так, я пролежал до самой ночи, жалея себя, а затем, медленно заснул.
глава 6
Знаете, я замечу по себе, что утро всегда лучше вечера. Утром и мысли проясняются, и думается легче. Жалость к себе куда-то ушла, я почувствовал силу в своих руках и мыслях и решил действовать постепенно. Тут же я написал Вике, потому что во мне еще чувствовалась нехватка информации. Она словно ждала моего сообщения и сразу ответила: “Хорошо, давай после школы поговорим”. Я закрыл телефон и начал собираться в дорогу.
Когда у меня хорошее настроение, во мне просыпается какая-то необъятная доброта ко всем вокруг. И вот идя в школу, я увидел маленького котенка. Он сидел около дырки, уходящей в подвал и жалобно, мяукал. Я постоял, немного смотря на него и бегая глазами в поисках его мамы. Но ее не было нигде видно. Поэтому я пошел в ближайший киоск, тот самый возле которого на меня напали те собаки, и купив пачку жидкого корма, вернулся к котенку. Он никуда не ушел, словно ждал меня. Я высыпал все рядом с ним, и содержимое начало быстро исчезать.
Я не стал дожидаться конца его трапезы и пошел дальше в школу. По дороге мне показалось, как будто я забыл что-то очень важное, что-то такое, о чем не мог забыть. И тут, когда я практически подошел к школе, я услышал крик за спиной, который все объяснял.
– Саш, Саш, подожди.
Обернувшись, я увидел, что это был Кирилл. Он шел ко мне быстрым шагом, и на его лице была улыбка до ушей.
В этот момент у меня сложилась полная картина. Пока он шел, тысячи слов, которые были сказаны мне на протяжении последних нескольких дней, сложились в одно целое. Изображая собой отвратительную картину. Мне сказали: «Особенно Кириллу» ничего нельзя говорить. Все болтали про какое-то сражение, про какую-то дуэль. Также они говорили, что если я слышу мысли только четверых, то команды распределены. Кирилл, команды, молчание. Вывод, к которому я подходил, совершенно меня не радовал, более того, он меня пугал. Если все так, как я об этом подумал. То Кирилл, в противоположной команде.