Не изменяй любви
Шрифт:
С усилием Лесли отвела глаза в сторону. Возможно, сказала она себе, пытаясь бороться с этим наваждением, он просто торопится от нее избавиться.
Внезапно машина вильнула, свет фар выхватил из темноты мокрые деревья, Лесли услышала звон бьющегося стекла, скрежет металла о металл, встревоженный возглас Даниэля, но, прежде чем она успела испугаться, ему удалось справиться с управлением и они уже опять неслись по шоссе.
— Даниэль… — Она схватила его за руку, в свете вспыхнувшей молнии рассмотрела его еще больше побледневшее лицо, плотно сжатые
В ту же секунду в зеркале заднего вида она заметила автомобиль. Темно-зеленый седан мчался за ними сквозь дождь, в его переднем бампере отражался свет их подфарников.
— Кто это?! — Лесли почувствовала, что еще мгновение — и ее голос сорвется до крика.
— Думаю, это… Симон, — сдавленным голосом ответил Даниэль, с трудом произнеся имя брата.
Симон? — Лесли откинулась на спинку сиденья. Откуда он мог знать, что это Симон? Она с ужасом вглядывалась в нагоняющий их автомобиль, но за стеной дождя рассмотреть сидящего за рулем было невозможно. Седан поравнялся с ними и теперь ехал вровень с их передней дверцей.
— Прекрати, черт бы тебя побрал! — крикнул Даниэль, и, хотя он ни на мгновение не отводил взгляда от дороги, Лесли поняла, что это предназначалось человеку во втором автомобиле. — Ты что, с ума сошел?!
А ведь он действительно сошел с ума, как-то неожиданно спокойно подумала Лесли. Сошел с ума от ревности. И сразу за этим — сильный удар в бок их автомобиля, снова скрежет металла о металл. Они вильнули почти к кромке обрыва, и в новой вспышке молнии Лесли увидела далеко внизу пенные гребни бесновавшихся в заливе волн.
Затем под колесами зашуршали мелкие камушки, в свете фар замелькали деревья, валуны, и Лесли догадалась, что они съехали с дороги с противоположной от обрыва стороны. Седан опять настиг их, ударил в бампер, Даниэль громко выругался, окончательно теряя контроль над автомобилем. Руль бешено вертелся в разные стороны, у него не хватало сил с ним справиться.
Впереди выросла огромная сосна, и время, казалось, замедлило свой бег. Глядя на приближающийся ствол со странной отрешенностью, Лесли подумала, что, несмотря ни на что, она счастлива и ни о чем не жалеет. Счастлива, что ее робкие пальцы обрели в конце концов такую отвагу, счастлива, что тело ее познало такое наслаждение, а сердце — такую любовь. А потом она услышала голос Даниэля, громко выкрикнувшего ее имя, и тут же наступила темнота…
Когда, вечность спустя, она пришла в себя, он все еще звал ее по имени. Голос его теперь был едва различимым шепотом, почти затерявшимся среди гомона чужих голосов и какой-то суеты. Вокруг хлопотали люди, перекрикивая треск помех, кто-то говорил по рации. Буря улеглась. Раскаты грома были едва слышны, на землю падали одинокие тяжелые капли.
— Лесли… — Шепот Даниэля вновь пробился к ней сквозь весь этот шум. В нем слышались тревога, смятение и боль… И он удалялся, будто Даниэля уносило в лодке в открытое море.
Мысленно она ответила: «Я здесь, милый, все хорошо», но сил произнести эти слова
Затем она почувствовала чьи-то прикосновения, кто-то бережно ощупывал ее руки, тело, но это был не Даниэль. Его прикосновения она знала. Лесли попыталась вспомнить, где она, чего боится, почему у нее так болит голова и почему вокруг столько незнакомых, чужих людей. Но мысли путались, сосредоточиться и выстроить какую-то логическую цепочку никак не удавалось.
— Лесли! — вдруг снова позвал ее Даниэль.
— Все хорошо, с ней ничего не случилось, — рядом с его шепотом раздался мягкий женский голос. — Мы уже ее осмотрели. С ней все будет в порядке.
— Лесли! — Несмотря на успокаивающие слова, напряжение в голосе Даниэля усилилось. Затем раздался стон: — О Боже мой, Лесли!
— Она жива-здорова. С вами обоими все будет в порядке, — повторила женщина, но ее профессионально утешительный голос лишь обострил тревогу Лесли. Она вспомнила, как много лет назад ее собака попала под машину. «С ней все будет в порядке, девочка, не беспокойся, она поправится», — пообещал тогда ветеринар. Однако пес умер.
Когда доктор принялся обследовать ее ноги, Лесли застонала и сама испугалась своего голоса. Почему в памяти всплыл тот случай? Ведь она не собирается умирать! У нее болит голова, но это пустяки. Никто не собирается умирать. Никто!
— Он тебя не слышит. — Мужской голос прервал продолжавшую что-то говорить женщину. — Он ничего не слышит и ничего не понимает. Просто — бредит. Бедняга!
Осмотр закончился, и Лесли услышала удаляющиеся по мокрой траве шаги.
— С девушкой все в порядке! Переломов нет. Множество ушибов, возможно, сотрясение мозга: Давайте сюда носилки!
Лесли попыталась открыть глаза, повернуть голову, но тело ее не слушалось. Чьи-то сильные руки подняли ее, положили на носилки. Затем она почувствовала приятное тепло и поняла, что ее укрыли одеялом.
Сейчас голова болела уже меньше, и ей наконец удалось открыть глаза. Вверху, в такт движению носилок, покачивались верхушки деревьев. Сорвавшаяся вниз большая капля упала ей на лоб. И тут Лесли с удивлением почувствовала совершенно неуместный запах. Пахло дымом. Это было странно и пугающе — что могло гореть под таким ливнем?
В панике превозмогая боль, она попыталась повернуть голову — где-то здесь должен быть Даниэль. Почему он больше не зовет ее? Даниэль! Даниэль! — беззвучно закричала она. Почему ты молчишь? Быть может, его уже унесли? Яркий свет больно ударил по глазам — носилки внесли в машину «скорой помощи», и Лесли невольно прикрыла веки. Где же Даниэль? Почему он молчит?
Кто-то сидящий рядом взял ее за руку. Но почему они ничего ей не говорят? И снова беззвучный крик: «Даниэль!» Услышав, как завелся мотор машины, она напрягла все силы, стараясь подняться. Нет! Она никуда не поедет без него! Лесли застонала и почувствовала на губах привкус крови.