Не книжный переплет
Шрифт:
– Вера Кошель?!
– подпрыгнул на стуле следователь.
– Да, но о ней не было слышно около четырнадцати лет.
– Куда она пропала?
– Там какая-то грязная история случилась. Ее, кажется, обвинили в чем-то и посадили. Если тебе подробности интересны - могу у мамы выяснить.
– Не надо, Дашенька, все, что случилось с этой женщиной, мы можем выяснить достаточно быстро, - придвинув стул к компьютеру, сказал Артем и запустил нужную программу.
– Отчество ты ее помнишь? Это упростит поиск.
– Леонидовна.
– Значит, Вера Леонидовна Кошель, - застучал
– Даша, - пересохшими губами сказал следователь, - ты даже не представляешь, как ты мне помогла! Но мне необходимо еще поработать, прости, поход на выставку временно откладывается.
– Я понимаю, позвони мне как-нибудь, - расстроилась девушка и, подхватив свою сумочку, выскользнула из кабинета. Артем не обратил внимания на уход Даши: то, что выдавал компьютер по поводу Веры, не укладывалось у него в голове.
– Господи, что же делать?
– собрав необходимую информацию, тяжело вздохнул Артем и посмотрел на часы - было около двенадцати ночи.
– Нет, это так оставлять нельзя! Сегодня же необходимо ей все рассказать. Плевать, что уже ночь!
Он отключил компьютер, поднялся и решительно вышел из кабинета.
Глава 29
На лбу выступили капельки пота, алая точка расплылась и растеклась по листу, превратилась в некрасивую кляксу. Вера в бешенстве сломала кисть о колено, скомкала картину, опрокинула мольберт и нервно заходила по комнате, расшвыривая ногами порванные листы, которыми был засыпан весь ковер. Целый день она не выходила из комнаты и писала, писала, писала свои картины, но ничего не выходило. В последний момент в картину против ее воли внедрялся алый цвет крови и портил уже завершенную композицию. Красный был ее любимым цветом. Она всегда использовала его для выражения экспрессии, но сейчас этот цвет вызывал сильный протест. Она категорически не хотела впускать его в свое теперешнее мироощущение, отвергала и боялась, боялась до дрожи в коленях и тошноты.
– Нет, так нельзя, - тихо прошептала она, распахнула окно и полной грудью вдохнула прохладный ночной воздух.
За окном пели соловьи, ночь манила и влекла окунуться в свое волшебство. Вера набросила шаль и выскользнула из комнаты. Она вышла во двор и неторопливо пошла в сторону пруда. Где-то недалеко залаяла собака, донеслись обрывки голосов. Вера прислушалась, ей показалось, что голоса раздаются из их сада. Женщина удивилась: один голос принадлежал Диане, и говорила она на повышенных тонах. Вера торопливо пошла на звук, но, не дойдя до места нескольких шагов, застыла на месте, как вкопанная. Тема разговора касалась ее прошлого.
– Вы должны это знать, ваша подруга несколько лет отсидела в тюрьме!
– сказал Артем Босяк.
–
– Да послушай ты меня!
– раздраженно перешел он на «ты».
– У меня нет никаких доказательств, но я уверен, что Вера, так же как и мы, догадалась, что Марат и Марина пытались тебя убить, и избавилась от них. Труп твоей горничной нашли, она утонула, и ей кто-то помог в этом. Без сомнения - это Вера!
– Господи, что ты говоришь! Почему ты решил, что это Вера?
– Потому что сегодня я смотрел ее дело. Диана, это страшный человек - ты должна держаться от нее подальше. Она убийца! Она сумасшедшая убийца! Она отсидела десять лет! Пойми, девочка, сейчас она на твоей стороне, но в любой момент это может обернуться против тебя, и ты станешь ее жертвой.
– Убирайся вон!
– закричала Диана.
– Если она отсидела несколько лет, это еще не дает тебе право делать такие ужасные выводы. Вера не может… Она не может причинить никому зла! Я ее хорошо знаю. Она относится ко мне, как к дочери…
– Когда-то давно у Веры Леонидовны Кошель, так зовут твою подругу, была родная дочь. Маленькая симпатичная малютка…
– У Веры была дочь?
– ошарашенно переспросила Диана.
– Да! И знаешь, что с ней случилось? Она убила ее! Убила, понимаешь! Ее признали виновной. Все было спланировано идеально - закос под несчастный случай. Она толкнула коляску под колеса проезжающей мимо машины - и ребенок умер мгновенно. Никто никогда ничего бы не узнал, если бы не ее подруга, которая в последний момент дала против нее показания. О том случае писали все газеты, вот, я распечатал тебе несколько статей. Смотри, если не веришь.
– «Беременная англичанка Джулия Грин чуть не стала жертвой сумасшедшей художницы, которая толкнула коляску со своей двухлетней дочерью под колеса ее автомобиля…» - тихо прочитала Диана и выронила листы из рук.
– Я понимаю, в это трудно поверить, Диана, - схватил ее за плечи Артем.
– Адвокат настаивал на том, чтобы Веру Кошель признали невменяемой, но по непонятным причинам психиатрическая экспертиза… Диана, что с тобой? Господи, тебе совсем плохо?! Вера так дорога тебе?
– Джулия Грин - это моя мать… Джулия Грин - это моя мать… Моя мать…
Вера прислонилась спиной к дереву и схватилась за голову руками: прошлое вернулось, вторглось в ее жизнь - и раздавило. В памяти всплыл зал судебных заседаний, лицо судьи. «Я признаю себя виновной. Я виновата в смерти дочери. Я признаю себя виновной», - стучало у нее в висках. Она громко всхлипнула. Диана заметила ее.
– Вера!!!
– закричала девушка.
– Вера!!! Это правда?!
– Вы не понимаете, - тихо прошептала Вера.
– Это мои картины, это из-за них все случилось. Я любила свою дочь. Это картины, это из-за них… Роман… он подтвердит, он знает, как все было.