Не красавица
Шрифт:
Загадочно улыбнувшись, я поднимаю руки вверх и плавно встряхиваю головой. Не знаю, откуда берется это движение, – наверное, в свое время я все-таки пересмотрела рекламы шампуня. Дальше все получается само собой: покачивать бедрами в такт музыке, переступать с ноги на ногу. Совсем и не сложно, кстати. И самое приятное в этом – продолжать смотреть ему в глаза.
– А ты почему не танцуешь? – осведомляюсь я и быстро трогаю языком нижнюю губу, чтобы проверить, не съела ли помаду. Судя по липкости, она еще на месте.
Громов указывает пальцем себе на ухо и качает головой, мол,
Я наклоняюсь к нему ближе и, коснувшись ладонью плеча, выкрикиваю:
– Почему ты не танцуешь?
От него пахнет чем-то терпко-пряным, вызывающим волнительную вибрацию в крови. Которая усиливается, когда Громов, положив ладонь на поясницу, тянет меня к себе и его горячее дыхание со вкусом солода и мяты касается моего виска.
– Потому что люблю смотреть.
Пульс частит, разгоняя по телу ощущение безграничной эйфории. Хорошо настолько, что я никак не могу перестать улыбаться. Сегодня мне удается все.
– Ну, тогда смотри внимательнее, – выговариваю шепотом, не забыв при этом кокетливо дернуть Громова за воротник.
Развернувшись к нему спиной, снова поднимаю руки. Спрашивается, чего я так боялась танцев? Это очень легко. Нужно просто позволить музыке вести твое тело. Ноги, талию, бедра, руки, шею, волосы, губы, глаза… И тогда все отлично получается.
В подтверждение этих мыслей парень, танцующий напротив, мне улыбается. Сразу видно, что он милый и добрый, и я без раздумий улыбаюсь и подмигиваю ему в ответ.
Прикосновение тела сзади не становится для меня неожиданностью. Оно кажется таким же естественным, как и то, что Громов оплатил мой коктейль. А для чего еще нужны танцы? Это же зов тела, на который идут.
Зажмурившись, я продолжаю движение. Я красивая и соблазнительная, и в мире нет силы, способной убедить меня в обратном. А мужчина рядом, двигающийся со мной в такт, – лучшее тому подтверждение.
– Хорошо пахнешь, – сообщает Громов, убирая волосы с моей шеи.
Хотя, пожалуй, сейчас мне нравится называть его Дан. Громов он для прессы и для Сергея Борисовича, которого я, к слову, не очень-то и люблю. Глупо тереться о человека бедрами и называть его по фамилии, согласитесь? Тем более, когда этот человек делает комплимент твоему запаху.
– Это самодельная маска для волос из йогурта и авокадо, – считаю нужным пояснить. – Хорошо увлажняет.
Затылком я чувствую его смех и тоже улыбаюсь. Маска и правда отличная – я нашла этот рецепт три года назад в Интернете и делаю дважды в неделю.
Все происходит настолько естественно и идеально, что я не чувствую ни малейшего отторжения. Мне нравится, как Дан пробегается пальцами от моего предплечья к запястью и то, что я чувствую его дыхание на освобожденной от волос ключице. Нравится, как его руки то слегка надавливают на мою талию, то отпускают – это особый вид наслаждения, от которого в животе сладко сводит. Просто сумасшедшая ночь. Лучшая в моей жизни – сейчас я в этом уверена.
А потом Дан меня к себе разворачивает. Его глаза так красиво мерцают в свете неоновых лучей, пересекающих танцпол, что я не могу перестать улыбаться.
– А твои зрачки сейчас как обсидиан, – говорю я и, поняв, что
Неловко покачнувшись на каблуках, я собираюсь отстраниться, но Дан не дает этого сделать, уверенно обнимая за талию. Его лицо находится совсем близко к моему, будто бы для поцелуя.
– Хочешь отсюда уйти, Таня? Я очень хочу.
Его глубокий голос действует на меня словно доза подогретого спиртного: поочередно вспыхивают низ живота, грудь и щеки. И, кажется, Дана все же немного продуло кондиционером, потому что я улавливаю нотки хрипотцы. Мне нравится, как он на меня смотрит. Требовательно и выжидающе. Мужчины так никогда на меня не смотрели, хотя сейчас я уверена, что, если захочу – таких взглядов будет навалом.
С улыбкой глядя Дану в глаза, я выдерживаю короткую паузу, нащупываю его руку и молча тяну за собой. Лица людей сменяются одно за другим, пока мы выбираемся с танцпола. Сердце колотится, с губ не сходит триумфальная улыбка. Палец Дана поглаживает мою ладонь.
– Куда ты меня тянешь, командирша? – с усмешкой спрашивает он, едва мы выныриваем из толпы.
– Ты же очень хотел уйти, разве нет? – смеюсь я. – Веду тебя знакомиться с моими друзьями.
– А вот и мы-ы! – весело объявляю я, остановившись перед нашим столом. – Знакомьтесь, это Дан! Дан, люди, которые удивленно тебя разглядывают, – это моя лучшая подруга Василина и ее жених Карим. Поправочка! Выйти замуж он ей пока не предложил, но скоро точно предложит, потому что влюблен в нее по уши. – Я прикрываю рукой вырвавшийся смешок. – И улыбайся осторожнее, а то Карим жутко ревнивый.
– Спасибо за столь подробное знакомство, – усмехается Дан и, выпустив мою руку, здоровается с Каримом. – Видимо, можно поздравить тебя с будущей свадьбой?
– Классный, да? – хихикаю я, опускаясь рядом с Василиной. Замечаю недопитый коктейль и незамедлительно обхватываю губами соломинку.
– А ты в ударе, как я посмотрю, – восхищенно шепчет она, проигнорировав мой вопрос. – Мне кажется, тебе стоит всерьез рассмотреть перспективу стать алкоголичкой. Я за вами все время наблюдала. Этот Громов к тебе как банный лист прилип.
Посасывая сладко-пряный коктейль, я с улыбкой смотрю, как Дан и Карим разговаривают. Отличная идея была – привести его за стол.
– Женщина выбирает себе жертву, а не наоборот, – цитирую невесть откуда всплывшую фразу и улыбаюсь еще шире, потому что в этот момент Дан смотрит на меня.
Я задорно киваю ему, мол, иди сюда, после чего Дан делает короткий знак официанту и направляется ко мне.
– Что пьешь? – Красиво сверкнув зубами, он указывает на коктейль в моей руке.
Я снова перебираю в голове всю известную мне алкогольную карту, которая оказывается очень скудной и, помимо названия первого антибиотика, содержит всего одно – «Кровавая Мэри», и то лишь потому, что совсем недавно я перечитывала историю Марии Тюдор.