Не кричите в тёмном лесу
Шрифт:
– Вперёд. Не бойся, это не смертельно. Надеюсь, - он спокойно кивнул на дверь. Я не спорил и молча двинулся вперёд.
Дверь оказалась двойная, шлюзовая, и открывалась она нажатием на единственную большую кнопку сбоку. А вот снаружи... Нет, я чего-то подобного и ожидал, но результат всё равно оказался ошеломляющим.
Кра привёл меня на крышу. Вероятно, для наглядности.
Выход с лестницы располагался неподалёку от высокого парапета, ограждающего периметр. Я сделал несколько шагов к краю и замер, разглядывая раскинувшийся вокруг пейзаж.
Глава 7.Реликвия
Юрий
– Впечатляет?
– Пулю приходилось почти кричать, чтобы перекрыть шум ветра. Кроме того, у лица он держал свой респиратор – я наконец вспомнил, как называлось это архаичное устройство – и это тоже мешало говорить спокойно. – Я знал, что тебе понравится.
– Здесь везде так?
– спросил я, сбрасывая оцепенение.
– де-то хуже, где-то лучше. Но не намного.
Сравнительно невысокое здание исследовательского центра располагалось на отшибе, в стороне oт огромного города, раскинувшегося на горизонте. Высотные здания пронзали плотную пелену сизого смога и царапали шпилями низкие, больные серо-жёлтые облака, в прорехах которых порой проглядывало небо – блекло-голубое,тусклое, выцветшее. Земля казалась отражением облаков: того же грязного цвета, покрытая облезлым, в проплешинах, ковром чахлой жёлто-бурой растительности. Убедить себя, что это летняя степь или что трава здесь от природы такого цвета, не получалось.
Если бы я не понимал, что мы видим, картина могла показаться завораживающей и даже красивой. Если бы это была... просто какая-то планета. Пейзажи Венеры, Марса, спутников Юпитера – они тоже по-своему прекрасны, пусть и не похожи на привычные земные.
Повернувшись спиной к ветру, я приподнял маску, на пробу сделал короткий неглубокий вдох – и закашлялся. Кислый, тяжёлый, спёртый воздух был ко всему прочему настолько сухим, что драл горло, да и глаза от такой атмосферы заслезились.
Кра не насмехался, спокойно и молча наблюдал за тем, как я возвращаю на место маску и пытаюсь отдышаться. Сам он только слегка щурился на ветер.
– Зачем ты меня сюда привёл? – спросил я, наконец восстановив дыхание.
– Затем, чтобы ты понял, для чего мне нужен корабль. Наш мир умирает.
– Хочешь, чтобы я тебе посочувствовал? Скажешь, умирает он не по вашей вине, сам собой?
– удержаться от сарказма я не сумел.
– Оставь свою жалость себе, – спокойно отбрил пуль.
– Лично я просто хочу нормально жить, остальное меня мало волнует.
– Конечно, куда проще найти другую планету и загадить уже её, чем восстановить собственную.
На это высказывание Кра ответил смеющимся взглядом, а потом проговорил так, что я едва услышал за свистом ветра:
– Хотелось бы мне посмотреть на твой родной мир. Просто удостовериться, что такое вообще может существовать.
– В каком смысле? – Ответ оказался неожиданным, а потом меня осенило. – Погоди, ты хочешь сказать, что с самого начала посчитал мою историю правдивой? Зачем тогда был дальнейший спектакль?!
– Есть моё мнение и есть мнение вышестоящего начальства.
– Кра пожал плечами. – И есть ясные инструкции.
– И о чём они говорят?
– Не верить первому же слову. Никто не говорит правду сразу.
– Но это же бред! – возразил я.
– Это инструкция, - поправил Кра. – На мой взгляд,ты слишком наивен для существа,
– Пойдём, ничего нового мы здесь не увидим.
– Почему вы даже не пытаетесь изменить ситуацию?
– спросил я, когда мы вновь миновали шлюз и разговаривать стало сподручней. – Ведь можно очистить...
– У вас, может быть, есть такие технологии, - перебил он.
– Некoторое время назад эта мысль посетила светлые головы владык, но было, как показала практика, уже поздно. Прошлое мы менять не умеем, а чтобы решить эту проблему сейчас, нужно быстро и, главное, без новой ядерной или химической войны уничтожить девяносто процентов населения. Тогда оставшиеся смогут существенно снизить нагрузку на экосистемы, и планета восстановится. Если тебя это утешит, такой вариант тоже рассматривается. И если в ближайшем будущем не найдётся планета, пригодная для переселения, он будет принят окончательным.
– Тебя, судя по всему, не слишком расстраивает эта перспектива, – заметил я.
– Не расстраивает. Полагаю, я всё-таки войду в оставшиеся десять процентов, – ответил он всё с той же невозмутимостью.
После чудесного превращения полного отморозка в циничного умного профессионала я вдруг поймал себя на том, что мне стало очень легко разговаривать с Кра. Я понимал, что наше отношение к жизни и большинству её аспектов отличается радикально, постоянно напоминал себе, что разговариваю не с коллегой и не близким по духу существом, а с носителем совершенно иной морали, но новая его манера общения безусловно подкупала. Не говоря о том, что у меня успела накопиться масса вопросов, которые некому было задать,и в этой связи пуль казался бесценным кладезем.
А возможно, дело не столько в вопросах, сколько во всей ситуации, которая уже нестерпимо раздражала.
Что поделать, я достаточно прямолинейный человек (во всяком случае, в том, что не касается личного), и все эти дипломатические пляски, недомолвки, необходимость выжимать из окружающего мира информацию по капле выводили из себя. Имел бы я склонность к такой работе, пошёл бы в науку, а так... Я люблю, когда на конкретный практический вопрос есть ясный ответ, который можно легко найти в информационной сети или узнать у специалиста. Исключение составляет круг моих обязанностей,то есть пилотирование: в случае непредвиденной ситуации и невозможности узнать точный oтвет,там я способен найти решение самостоятельно. Ну или погибнуть.
Здесь и сейчас мне приходилось заниматься вещами совершенно посторонними, представление о которых сложилось у меня исключительно на основе развлекательной литературы. Не люблю, когда за сложное дело берутся дилетанты, но выбора у нас особенного не было...
В общем, ничего удивительного, что я так уцепился за возможность наконец-то поговорить со знающим существом более-менее откровенно. В этом не было большой беды, главное только, самому не сболтнуть чего-нибудь лишнего и постоянно помнить, с кем я имею дело.