Не кричите в тёмном лесу
Шрифт:
А с другой стороны, стоит быть откровенным с самим собой: я банально не знаю ничего такого, что теоретически мог бы сболтнуть. Да, угроза из космоса для землян критична, никакого космического флота у нас нет. Но даже если я расскажу об этом, местные всё равно ничего не смогут сделать, они банально не найдут Солнечную систему. Причём не нашли бы даже в том случае, если бы я сознательно пытался помочь: я понятия не имею не только где находится мой дом, но даже в какой мы сейчас галактике. Поручиться, что именно в Млечном пути, не смогу при всём желании, даже если каким-то чудом сумею взглянуть на неё со стороны. Не
Вообще, с определением местоположения открываемых миров изначально наблюдались большие сложности. Для этого надо как минимум вывести на орбиту пару телескопов и долго исследовать результаты их работы, а это процесс непростой и дорогостоящий. За всё время существования геонавтики такие данные пытались получить всего для десятка колоний. Причём четыре из них, включая Лооки, обнаружились в пределах Млечного пути, родительские галактики еще двух оказались определены и знакомы людям, а для остальных с уверенностью установили только, что находятся они не в окрестностях колыбели человечества.
Это обстоятельство могло стать серьёзным препятствием на пути домой: полдела угнать корабль, надо же еще задать цель! Надеюсь, рыш всё-таки не врёт и сумеет доставить нас домой.
– А всё-таки, зачем тебе корабль? Хочешь на нём отсюда сбежать? – спросил я, пока мы ехали на лифте вниз.
– И жить в нём же? – уточнил Кра, не глядя в мою сторону. – Нам нужна планета. Есть всего три корабля дальней разведки, они обходятся миру в безумные деньги и пока не приносят пользы: мы тычемся вслепую.
– И чем тут поможет четвёртый корабль?
– Информацией. Там могут сохраниться сведения о других звёздных системах, возможно, с пригодными для жизни планетами. Или в крайнем случае технологии, способные помочь в навигации.
– Ну, допустим. А почему именно ты решил меня привлечь? Почему Ре даже не пытался, да и шшира ничего такого не говорил?
– Сейчас всё увидишь, - отмахнулся пуль,и мы вышли в просторный холл.
Стены зала покрывал абстрактный узор из прихотливо пересекающихся прямых линий. Приглядевшись, я понял, что линии эти не так абстрактны, они складывались в сюжетные изображения: какие-то шаты что-то делали. Что – я не понял. По периметру я насчитал пять дверей, возле каждой из которых располагался пост охраны. Одна из дверей, находившаяся в торце прямоугольного помещения, отличалась от остальных размерами и внешним видом – высоченная, двустворчатая, украшенная мозаикой. Пoхоже, это был парадный вход. Высокий потолок пестрел знакомыми лампами, дающими резкий болезненный cвет.
Посреди почти пустого зала, огороженный символическим заборчиком, лежал oгромный булыжник, даже скорее обломок скалы, аккуратно обтёсанный в форме чуть приплюснутого яйца.
– Это что?
– растерянно спросил я, когда мы подошли к камню вплотную и остановились.
– Корабль, – отозвался пуль невозмутимо. Я покосился на него настороженно и всё-таки рискнул уточнить:
– Откуда такая информация? Ты уверен? По-моему, это просто кусок камня.
– Вот тебе и ответ, почему никто не принимает эту идею всерьёз, - сообщил Кра. – Этой штуке несколько тысяч лет, и она не подвержена коррозии. Минерал,из которого она сделана, нам неизвеcтен. Вернее, не совсем так: он настолько прочный, что
«Лу,ты здесь?»
Пока мы молча разглядывали камень, я активировал переговорное устройство «Переплёта» и вызвал напарницу.
«Наблюдаю, затаив дыхание», – с готовностью отозвалась та.
«Спроси у своего паразита, он что-нибудь знает о таких метеоритах?»
«Так точно, командир!» – бодро заключила она.
– «Как ты себя чувствуешь?»
«На пороге великого открытия», – ответил ехидно.
Долго болтать нам не дали, ко мне обратился Кра,и связь пришлось обрывать.
– Тоже будешь утверждать, что это просто камень? – спросил он.
– Понятия не имею, - честно сообщил я. – Пожалуй, я понимаю твои подозрения, он слишком правильный для камня, да и прочность наводит на определённые мысли. Но чего ты хочешь лично от меня?
– Чтобы ты попробовал это открыть.
– Как?
– уточнил я растерянно.
– Чем бы оно таким ни было, оно явно создано не нами,и я не представляю, что оно из себя представляет и как работает. Даже если наши технологии развиты лучше ваших, я всё равно ничего не смогу сделать: я пилот, не учёный,и я уже устал об этом говорить.
– Но наш язык ты как-то выучил. И чутьё подсказывает, что разобраться в этом у тебя гораздо больше шансов, чем у нас, – возразил пуль.
– Язык я не учил, его проанализировал компьютер корабля и записал мне в голову. Так что если я и способен чем-то помочь,то только при помощи этого компьютера, для чего надо или попасть на борт, или как минимум вернуть костюм, в который встроена система связи.
Естественно, о собственных способностях и наличии этой самой связи я умолчал. Чем чёрт не шутит, вдруг пуль расщедрится и действительно вернёт мне костюм? Это существенно облегчит жизнь.
Спрашивать, с чего бы мне помогать тюремщикам, я тоже благоразумно не стал. Зачем провоцировать? Даже если не надеяться, что Кра в обмен на помощь согласится нас отпустить, его контактная и адекватная версия устраивала меня несравнимо больше. Как минимум, потому, что он не пытался драться и угрожать.
Интересно, этой перемене поспособствовало устранение... заболевания, которым страдали пуль и его начальник,или этот тип говорил правду, рассказывая об инструкциях?
А странный объект меня в самом деле заинтересовал. И по непонятным, субъективным причинам я отчего-то сразу принял точку зрения собеседника: во мне появилась стойкая, хотя и ничем не подкреплённая уверенность, что это действительно корабль.
– Я подумаю, - решил Кра, и мы двинулись в обратный путь.
– Скажи всё-таки, почему ты уверен, что это корабль, если нет никаких доказательств?
– Ну, кое-что всё-таки было, – через несколько секунд проговорил он, почему-то очень неуверенно. Потом опять замолчал и молчал достаточно долго – я почти уже решил попросить уточнений, - а потом вдруг добавил негромко и хмуро, как будто пытался спорить с самим собой: – Я всегда был в этом уверен.
Расспрашивать подробнее я на всякий случай не стал, а вскоре меня вернули в уже знакомую палату, где почти сразу накормили и даже, к моему удивлению, оставили в одиночестве.