Не ложись спать!
Шрифт:
– В чём дело, Мэтт, – спросила она. – Почему ты так спешил?
Что я мог сказать? Что вся моя жизнь перевернулась с ног на голову?
Тут вдруг открылась дверь школы. Из неё вышла миссис Макнэб.
– Мне надо идти, – быстро сказал я. – Меня ждут дома.
И я кинулся бежать по улице, чтобы миссис Макнэб не заметила меня.
Я прибежал домой и бросился на диван. Ужасный день. Хорошо хоть, я не напоролся на того парня, который грозился избить меня.
Но
Я смотрел телевизор, когда Пам и Грег вернулись из школы.
Пам и Грег. Я совсем забыл о них.
Теперь они стали маленькими детьми. И, наверное, думали, что я стану заботиться о них.
Так и случилось.
– Приготовь нам перекусить! – потребовала Пам.
– Сами себе готовьте! – огрызнулся я.
– Вот я скажу мамочке! – закричала Пам. – Ты должен накормить нас. Я хочу есть!
Я вспомнил те отговорки, к которым прибегали Пам и Грег, чтобы отвязаться от меня.
– Мне надо делать домашнее задание, – сказал я.
Ах да, мне и на самом деле надо готовить уроки.
Домашнее задание средней школы. Мне ни за что с ним не справиться.
Но если я не сделаю его, завтра у меня возникнут проблемы.
Да ещё тот парень. А с ним-то что делать?
Когда настало время ложиться спать, я пошёл в свою комнату. Но там уже спала Пам. Поэтому мне пришлось вернуться в комнату для гостей.
Я забрался в кровать – а что оставалось делать? – и с беспокойством прикрыл глаза.
Я не понимал, что происходит.
Я не мог ничего исправить.
Неужели моя жизнь перевернулась навсегда?
8
Я открыл глаза. Сквозь окно лился солнечный свет. Утро.
Ох, подумал я. Наступает ещё один богатый событиями день в средней школе.
И снова закрыл глаза. Может быть, если я останусь в постели, все мои проблемы исчезнут сами собой?
– Мэтт! Пора вставать! – крикнула мама.
Я вздохнул. Мама ни за что не позволит мне пропустить школу. Полная безнадёга.
– Мэтт! – снова закричала она.
Мне показалось, что её голос звучал как-то странно. Выше, чем обычно. Может быть, оттого, что она ещё не очень устала.
Я сел в кровати и спустил ноги на пол.
Минутку.
Мои ноги.
Я посмотрел на них. Они выглядели совсем по-другому. У меня снова мои прежние ноги!
Я посмотрел на руки. Пошевелил пальцами.
Это был я! Я снова вернулся в свой возраст!
Я побежал в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Мне хотелось удостовериться, что я не сплю.
Включил
Да, это был я – мальчик двенадцати лет.
Я запрыгал от радости.
– Ура! Мне двенадцать лет! Двенадцать!
Всё решилось само собой! Мне не надо ходить в среднюю школу!
И теперь я не встречусь с тем здоровенным парнем.
Кошмар миновал!
Мне даже захотелось снова увидеть Пам, Грега и Бигги со всеми их старыми штучками.
– Мэтт, опаздываешь! – напомнила мама.
Она простудилась что ли? – думал я, быстро одеваясь. Её голос и вправду звучал как-то по-другому.
Я влетел на кухню.
– Я бы сегодня съел овсянки, мама…
И замер.
За кухонным столом сидели двое: мужчина и женщина.
Я никогда их раньше не видел.
9
– Я поджарила тебе хлеба, Мэтт, – сказала женщина.
– А где моя мама? – спросил я. – Где Пам и Грег?
Мужчина и женщина с удивлением посмотрели на меня.
– Ты сегодня плохо себя чувствуешь, сынок?
Сынок?
Женщина встала и прошлась по кухне.
– Выпей сока, дорогой. Сегодня папа подвезёт тебя в школу.
Папа?
– Но у меня нет папы, – напомнил я. – Он умер, когда я был ещё маленьким!
Мужчина покачал головой и откусил кусочек поджаренного хлеба.
– Мне говорили, в таком возрасте у них могут быть странности. Но ведь не до такой степени.
– Где они? – возбуждённо спросил я. – Что вы сделали с нашей семьёй?
– У меня сегодня нет настроения шутить, Мэтт, – ответил мужчина. – Поехали.
На кухню вошла кошка и потёрлась о мои ноги.
– Что здесь делает эта кошка? – спросил я. – А где Бигги?
– Какой ещё Бигги? О чём ты говоришь? – спросила женщина.
Меня всё это начинало злить. Сердце сильно забилось. Ноги задрожали.
Я плюхнулся на стул и залпом выпил сок.
– Вы говорите… что вы – мои родители?
Женщина поцеловала меня в лоб.
– Я твоя мать. А это – твой отец. И это – твоя кошка.
– И у меня нет ни братьев, ни сестёр?
Женщина подняла брови и взглянула на мужчину.
– Братьев и сестёр? Нет, дорогой.
Мне стало не по себе. Моя родная мать никогда не называла меня «дорогой».
– Я знаю, ты хотел братика, – продолжала женщина. – Но, думаю, тебе бы это не понравилось. Ты не любишь с кем-то делиться.
Я больше не мог этого выносить.
– Всё, хватит с меня. Довольно меня дурачить. Я хочу знать правду: что со мной произошло?