(Не) люблю двоих
Шрифт:
Хорошо быть сисадмином. Вот если бы я был секретаршей, пришлось бы документы рассыпать.
– Я проверю еще провода, – заявил я и нырнул под стол к системнику – Вик едва успел откатиться в сторону на своем директорском стуле с колесиками.
– А какое отношения имеют провода к тому, что у меня база не открывается? – прозвучал голос откуда-то сверху.
– Мне нужно исключить все очевидные варианты, – я выбрался наружу. – Можно я присяду?
«Разреши мне оседлать тебя!»
– Конечно.
Проблема оказалась простой, всего-то нужно было отключить
Мы с Виком явно были из разных миров, хоть я и позволил себе на несколько минут размечтаться. Я бы любил его, сильно. И заботился бы, и берег. И вряд ли на кого-нибудь другого посмотрел, пока он был бы рядом, и номера бы все левые стер из мессенджера.
Но это было что-то из той же оперы, что представлять в своей съемной однушке Джонни Деппа: красиво и несбыточно. Впрочем, я бы и разовому перепихону с Виком обрадовался так, что после этого считал бы – жизнь удалась, можно помирать спокойно, ничего лучше со мной уже не случится.
Ну разве только молодой Джонни Депп. Хотя сейчас, когда рядом были настоящие Вик и Артур, я не пожелал бы никого другого, даже Джонни Деппа.
– Больно было? – спросил Вик.
– Что? – я с трудом вынырнул из влажной фантазии, где Вик раскладывает меня прямо на своем рабочем столе. – А, ты про это.
Я закатал рукава, чтобы Вик мог поближе рассмотреть татуировки.
– Не сильно.
Обе руки у меня были забиты почти полностью. На левом предплечье красовался Биг-Бен, на правой – пейзаж старинного кладбища с покосившимися крестами, на бицепсах были набиты всякие нелепые фразы вроде «Наши сомнения – наши предатели». Шекспир, между прочим, но писать это на руке было не обязательно.
«Эй, а хочешь я покажу тебе, в каком месте у меня пентаграмма? На правом бедре, да-да, сбоку, так что я почти Винчестер. А еще у меня на спине набито дерево между лопаток, но бедро ведь интереснее».
– Серьезно, – покивал Вик.
За моими татуировками не стояло никакой драматичной истории или кругосветки, где я накалывал себе что-нибудь новенькое в каждой стране. Просто мой друг еще со школьных времен, художник, решил выучиться на тату-мастера. Ну и вот. Собственно, я ни о чем не жалел, татушки мне нравились, хоть друг и вздыхал каждый раз о том, что «тени не так легли» и «линии могли быть почетче».
– Зовите, если что, – выдохнул я, протягивая ладонь для рукопожатия. – В любое время.
Хорошая, безопасная фраза. Впрочем, я был уверен, что все мое тело буквально орало: «Трахни меня!» Если Вик был хоть немного геем, он не мог этого не услышать.
Вик – был. Потому что спустя неделю у него сломался компьютер. Внезапно и очень не вовремя, в семнадцать пятьдесят пять, когда
У меня ладони вспотели, пока я поднимался, и живот начало крутить от страха. Я представлял, как становлюсь на колени и…
Каково же было мое разочарование, когда оказалось, что компьютер действительно отказывается включаться, а Вик – зол как тысяча чертей, потому что к завтрашнему дню ему срочно нужно подготовить документы.
***
С компьютером Вика я провозился до позднего вечера: какой-то вирус. Вообще-то в таких случаях мы можем выдать сотруднику другую технику и спокойно уйти домой, если нет никаких форс-мажоров. Но дома меня не ждало ничего интереснее Вика. Когда я сказал, что достать из памяти несохраненные файлы, скорее всего, не получится, он только скрипнул зубами, сел за компьютер одной из своих сотрудниц и принялся за работу.
– Готово, – заявил я через три часа и потянулся, повел головой, разминая шею. – Завтра еще нужно будет все перепроверить, я, скорее всего, временно выдам вам новый системник. Но пока можете работать.
– Спасибо, – устало выдохнул Вик и потер глаза. Несколько раз щелкнул мышкой и вывел на печать документы. Принтер загрохотал в повисшей тишине. – Ты очень вовремя. До дома подвезти?
– Да!
Вик недовольно поджал губы. Он что, надеялся, что я скажу «нет»? Да сейчас же.
– Ну и где ты живешь? – Вик подошел к принтеру и взял с выходного лотка несколько листов. Удовлетворенно кивнул. – Далеко?
– Где угодно, – ответил я и покраснел.
Каждый творит свою судьбу сам, у меня так даже на левом бицепсе выбито, на внутренней стороне. Лучше жалеть о сделанном, чем о несделанном, и далее по списку. Конечно, я понимал, клеиться к коллеге по работе – не слишком хорошо, но хотел, чтобы он меня сразу отшил, вот так эгоистично. Дальше хоть жить можно будет спокойно. Ну или не очень спокойно, если Вик кому-нибудь разболтает.
– Где угодно, говоришь. Ну поехали.
Что?
Я вскочил, как щенок, которого поманили косточкой, ударился коленом о столешницу и зашипел. Вик хмыкнул, встал и окинул меня взглядом с головы до ног. Это же тот самый взгляд, правда? Оценивающий в хорошем смысле? Определяющий сексуальную «профпригодность»? Я невольно расправил плечи.
Вик взял стоящую на полу сумку из коричневой, как будто состаренной кожи, положил внутрь бумаги и кивнул мне в сторону двери.
Сердце тут же подскочило к самому горлу, и я заторопился. В кабинете сисадминов остались куртка, мобильник, но я разве дурак сейчас бежать их забирать? Нет, не дурак. Я пошел за Виком, стоял рядом, пока он закрывал дверь на ключ, близко-близко, а потом не выдержал – провел пальцами по задней стороне его шеи, как раз там, где заканчивается воротник джемпера. Вик обернулся, но не дернулся, не дал в морду, просто удивленно замер, сжимая в руке ключи.