Не любовь

Танна

— Ооох… — раздается стон сверху моей головы. Блин, в полете зарядила локтем в живот Бориса Дмитриевича.

— Простите — пищу я, все еще не придя в себя от сумасшедшего адреналина.

Он обхватывает меня за плечи, удерживая — Что случилось, Вера?

Я как тормоз моргаю, а потом резко оглядываюсь назад. В этот момент из-за поворота вылетает разъяренное чудовище. Резко тормозит и переводит взгляд с меня на своего отца. Нагло ухмыляется и опускает руки в карманы джинсов.

— Сын? —

Борис Дмитриевич смотрит на него, потом на меня ничего не понимающим взглядом — Вы уже познакомились?

— Нет — отвечаю поспешно и ловлю презрительный взгляд мудака.

— Это Вера, дочь Светланы — представляет меня мужчина — Это мой сын — Алекс.

— А Алекс — это Алексей или Александр? — ничего не могу поделать со своим сарказмом, с меня так и льет.

— Алексей.

— Лёшик, значит — протягиваю я и вижу, как глаза парня угрожающе сужаются.

— Какой, бля, Лешик?! — рычит этот индивид — Для тебя я Алекс.

— Сын, что с тобой? Почему грубишь? — Борис Дмитриевич с раздражением смотрит на свое взрослое чадо. Я, незаметно показываю ему язык. Смеюсь тихонько, но как только Борис переводит свой взгляд на меня, тут же скрываю смешок кашлем.

— Эта Холера, то есть Вера, хотела мне что-то показать — он подходит ко мне и хватает за руку, тащит за собой. Я, растерявшаяся от такого напора, безропотно позволяю себя увести — К ужину спустимся вместе — бросает он отцу, и не дав тому возмутиться, быстро утаскивает меня за угол.

Я тут прихожу в себя и упираюсь пятками в пол, тормозя нашу стремительную пробежку.

— Ах ты, зараза — тихо шипит Лёшик и резко перекидывает меня через плечо. Короткий вскрик — и я вешу вниз головой. Пытаюсь вырваться, но получаю болезненный шлепок по заднице.

— Ах ты гад! — рычу я, пытаясь его укусить, или хотя бы ущипнуть побольнее. Последнее мне удается так удачно, что он меня чуть не роняет. А потом влетает в какую — то комнату и щелкнув замком, стремительно подходит к кровати и бросает меня.

Пытаюсь вскочить, но тут же меня пришибает его телом. Я выдыхаю так резко, что голова чуть кружится. Луплю его руками, а он захватывает их и удерживает за моей головой.

— Быстро слез с меня А-ЛЁ- ША — шиплю я, извиваясь как змея, пытаясь выбраться из под этого козла. Он вдруг резко прижимается ко мне бедрами и я ощущаю нехилый такой стояк. Мамочки! Резко замираю, выдохнув: — Ой…

— Что? Испугалась? — усмехается Лёшик и повторяет движение бедрами — Кошка дикая — переходит на шепот. Его горячее дыхание касается моей шеи. Трется короткой щетиной о мой подбородок, потом зависает низко над губами:

— Что с тобой сделать? Трахнуть, чтоб успокоилась? — слова идут вибрацией по моим губам. Я резко выдыхаю и отворачиваюсь. Он смеется, и вдруг проводит языком по моей шее. Я дергаюсь и начинаю вырываться сильней. Блин, на руках останутся синяки.

Он же своими лапищами мне их сломает.

Спасает меня громкий стук в дверь и окрик его отца:

— Алексей! Немедленно открой дверь!

Парень зло рычит и выпускает меня из захвата. Встает, поправляя одежду. Я скатываюсь с кровати, отряхиваясь. Едва он открывает дверь, как я пулей вылетаю из комнаты, во второй раз чуть не сбив с ног его отца.

Ну погоди у меня, Лёшенька! Я еще отыграюсь.

Мой бег прерывает мама, схватив за руку. Изумленно приподнимает брови:

— Вера? Что происходит?

— Ничего. Просто неудачное знакомство с «братиком» — язвлю в ответ. Она хмурится и оглядывается. Из комнаты доносятся громкие голоса. Встрял, индюк надутый. Теперь папочка ему будет читать морали.

— Пойдем со мной — мама тащит меня в сторону. Что за нафиг? Мне сегодня все хотят вырвать руки. Смысл тогда было переезжать? Бесит.

Злюсь. Хочется наорать на маму. Если начнет читать мне нотации, свалю нахрен. Поторчу у Катьки.

— Какая кошка пробежала между вами, не успей вы даже толком познакомиться? — злится мама, затолкав меня в комнату. Ага, в тот самый зал, где этот гавнюк обозвал меня воровкой.

— Не знаю насчет кошки, но один пес назвал меня воровкой! — возмущенно отвечаю. Мама растерянно открывает рот:

— Что?

— Вот и у меня было такое же лицо, когда он мне это сказал. Решил, что я хочу спереть эту фигню! — возмущенно тыкаю пальцем в льва.

— Эммм… Может он так пошутил? — неуверенно говорит Моя! Мама. Она что, защищать его вздумала?! Обидно до слез. Моргаю и смотрю на свою родительницу. До нее доходит, что она сказала что — то не то. Делает шаг ко мне, протягивая руки:

— Вер…

— Зачем ты притащила меня сюда? — сипло выдыхаю, сдерживая слезы — Почему уверенна, что можешь решать за меня? Для чего мне тут быть, когда какой — то мудак может меня оскорбить, а моя мать будет вставать на его сторону? Пошутил он, да? Тебе смешно? А мне нихрена не смешно! — кричу я, срываясь на истерику — Я совершеннолетняя. Имею право жить там, где захочу. А ты вынудила меня переехать сюда. Как ты могла, мам? Продать квартиру, в которой остались воспоминания от папы? Я бы могла там жить.

— Вер, давай поговорим спокойно? — умоляюще просит она. Но мне сейчас нужно побыть наедине с собой. И желательно подальше отсюда.

— Не хочу разговаривать. Пойду, прогуляюсь — выскакиваю из комнаты и по памяти бегу туда, где остались мои вещи. Хватаю телефон и клатч и бегу вниз.

Прочь отсюда. Пошли все к черту. Вернусь, когда успокоюсь.

Мама что-то кричит мне вслед. Не буду останавливаться. Не хочу.

Добегаю до ворот и требую выпустить меня. Охранник сопротивляется и отвечает что не было приказа.