Не магией единой
Шрифт:
— А что нам тогда делать?
— Я думаю, придётся допросить демона. Точнее, не нам, а тебе. Я не умею разговаривать с этими созданиями.
Язык демонов изучают в первых классах школы, но почти все дети учатся на нём говорить гораздо раньше. Поставить сторожевого демона, попросить его разбудить в нужное время и тому подобное — всему этому меня научили родители. А почти все слова, которые я узнала в школе, мне ни разу не понадобились. Ну, вот зачем мне что-то говорить демонам о звездах,
Странный у них язык. В нём «да» и «нет» — целые фразы, приказы должны оканчиваться повелительными словами, а вопросы — вопросительными, и для повествовательных тоже свои есть. В общем, совсем непохоже на нашу речь. Хотя магистр демонического языка рассказывала, что языки родственные, и многие слова, хоть и звучат непохоже, происходят от одного корня. Что ж, может, и так, это не делает язык демонов понятнее.
Хрустальный шар лежал в моей комнате, и мы, допив чай, пошли туда. У себя я вздохнула с облегчением, давление школьного проклятия резко ослабло. Села на табурет, упёрла взгляд в шар и начала вызывать.
— Демон, который следит за этой школой, вызываю тебя, я делаю это. Отвечать, ты будешь.
Ник, конечно же, на языке демонов ни слова не понял, поинтересовался, что это за заклинание, но я жестом попросила его заткнуться и продолжила.
— Демон, кто следит за этой школой, спрашивать, я буду.
— Демон, кто следит за этой школой, я это, — откликнулся обитатель Тонкого мира. — Отвечать, я буду. Если приказы, они есть, мешать, они не станут.
Так, ясно. Всё, как и предполагал Ник. Демон готов ответить мои вопросы, кроме тех, на которые ему запрещено отвечать прежними приказами. Что спрашивать вначале, Ник мне сказал, а дальше сама разберусь.
— Следить за школой, ты делаешь это?
— Да, я делаю. Смотреть на комнаты, я не делаю. Комната, что живёт человек, есть крепость. Запретить смотреть, они сделали это.
— Следить за двором, ты делаешь это?
— Нет, я не делаю.
— Двор, наблюдать, они делают это?
Нику этот момент казался важным. Забор под охраной, здание под наблюдением, а что во дворе?
— Нет, они не делают.
— Следить за школой всегда, ты делаешь это? — настало время перейти к вопросам о полуночи.
— Запрещать ответ, они сделали это.
— Запрещать ответ, кто сделал?
— Запрещать ответ, они сделали это.
— Ник, за двором никто не присматривает. Демон не отвечает, всегда ли следит за школой, ему запретили отвечать. И запретили отвечать, кто запретил. Ты понял, что я сказала?
— Понял. Спроси, когда запретили, — попросил Ник.
— Запрещать ответ, когда они это сделали? — перевела я демону.
— Четыре дня, они прошли.
— Ник, четыре дня назад. Что дальше спрашивать?
— Спроси, когда ему задали режим наблюдения, которым он руководствуется сейчас.
— Ты с ума сошёл! Я не смогу такое перевести!
—
— Зачем тебе это?
— Мне — незачем. Но надеюсь, он что-то тебе скажет.
— Демон, сегодня от полуночи до четырёх часов, школа, коридоры, они ходили, кто это делал?
— Знания, я их не имею.
— Запретили тебе знать, когда они это сделали?
Демон замолчал, явно задумался. Я ждала, затаив дыхание.
— Четыреста семьдесят восемь лет, они прошли, — наконец, ответил демон.
— Ник, он говорит, приказ был отдан почти пятьсот лет назад.
— Приказали именно ему?
— Да.
— Вот тебе и развоплощение во всей красе, — усмехнулся Ник. — Спроси, не подглядывает ли он, несмотря на запреты?
— Демон, смотреть после полуночи, ты делаешь это?
— Нет, я не делаю.
Я пыталась спрашивать по-разному, Ник тоже что-то выдумывал, но мы больше так ничего и не добились. Я попрощалась с демоном, и его образ исчез из моего шара.
После демона Ник захотел допросить лживого сыщика. Мама дала мне заклинание для связи со старшим их группы, но Ник сказал, что пойдёт к ним лично, со мной или без меня. До отбоя оставалось меньше получаса, а мама просила не нарушать школьных правил без крайней необходимости. Я никакой необходимости не видела, не то что крайней. Ничего не мешало поговорить с сыщиками через шары. Пришлось приложить всё умение убеждать, и хоть с огромным трудом, но мне удалось.
— Леди Алиса! — старший сыщик, образ которого появился в шаре, вздохнул с явным облегчением. — Нас предупредили о вашем приезде, и мы уже беспокоились, почему вас так долго нет.
— Я изображаю обычную девушку-школяра, не хотелось лишний раз показывать, что я тут по заданию Министерства, — я соврала, и сыщик, кажется, это понял, но сделал вид, что поверил. — Как у вас дела с расследованием?
— Если бы мы нашли убийцу, об этом уже знали бы все, и здесь, и в столице, не сомневайтесь. Мы не можем понять, как этот мерзавец обошёл заклятие правдивости. Да ладно заклятие, мы же все умеем распознавать ложь, может, не так хорошо, как ваша матушка или вы, но умеем! И не распознали. Может, у вас получится?
— Может. А пока скажите, что там у вас за история вышла с демоном-надзирателем?
— Официальный отчёт, или что было на самом деле?
— Не поняла. В отчёте — ложь?
— Так часто делается. Называется «защита свидетеля». Объявляем, что он умер, и он больше никому не нужен. Кто ж станет расспрашивать мёртвого?
— Демон — свидетель чего? Убийства?
— Нет, по убийству он ничего не знает. Тут вот какое дело, леди Алиса. Давным-давно демону приказали не следить за школой с полуночи до пяти часов. А школяры и магистры в это время развратничали. И продолжают развратничать.