Не магией единой
Шрифт:
— Леди Алиса, я чувствую, лорда главного магистра мы сегодня не найдём! — в отчаянии выкрикнул Ник. — Из-за этого у меня ужасное, просто кошмарное настроение! Мне срочно нужна разрядка! Я обязательно должен кого-нибудь поколотить, кого угодно! Любой слуга мужского пола отлично подойдёт. Как вы смотрите на то, чтобы отлупить вот эту наглую рожу? Всего пару разочков приложусь, а? Можно? Разрешаете?
Ник сжимал кулаки и сгибал руки в локтях, мускулы под рубашкой устрашающе перекатывались. Казалось, он вот-вот ударит, и это очень плохо кончится для его противника. Главный магистр, а я уже не сомневалась,
— Мне кажется, его зубы просятся наружу, — продолжил Ник капризным тоном. — Иначе с чего бы им так громко стучать? Ничего, когда они будут лежать на полу, стучать перестанут.
— Что за доблесть бить старика? — жалобно произнёс главный магистр. — Что вы от меня хотите?
— Хочу набить тебе морду. Неужели непонятно?
— Николас, я — главный магистр. И я требую, чтобы вы прекратили избивать школьный персонал! Бедный магистр гимнастики до сих пор не может прийти в себя! Боюсь, я буду вынужден вас отчислить, сообщив обо всём королевским сыщикам для дальнейшего разбирательства!
— У меня была уважительная причина, лорд главный магистр, — весело ответил Ник, разом прекратив делать вид, что принимает его за слугу.
— И какая же? — магистр удивительно быстро пришёл в себя, и заговорил строго, как хозяин.
— Прямое указание принца. Он счёл, что непристойное поведение лорда магистра гимнастики заслуживает увесистой оплеухи. Насколько я разбираюсь в законах королевства, за такие дела положено наказывать плахой, но мне показалось, что оспаривать решение Его Высочества — далеко не лучшая идея.
— Нет. Плахой — не положено. Но здесь не место для обсуждения подобных вопросов. Извольте проследовать в мой кабинет.
Он снял мантию, под которой оказался дорогой деловой костюм, и теперь в нём ничего не напоминало слугу, даже высокопоставленного. Вслед за ним мы поднялись из подвала на первый этаж. Начинало смеркаться, на лестницах и в коридорах слуги уже зажигали факелы и свечи. Я удивилась, насчитав аж пятерых слуг, владеющих магией огненной стихии. Когда мы добрались до кабинета, главный магистр зажёг свечи в канделябре сам. Он сел во главе стола, мы — напротив него. Я, леди, имела полное право сесть без разрешения, а простолюдин Ник — нет, но хозяин кабинета хоть и заметил это небрежение традициями, решил оставить его без последствий.
— Что ж, начнём, — предложил он. — Я должен был поговорить с вами сразу по вашему приезду, но было много дел, закрутился, и решил перенести беседу на завтрашнее утро. Сейчас, конечно, вижу, что откладывать не стоило. Итак, сперва о лорде магистре гимнастики. Я не одобряю его предпочтений в области любви, но никаких законов он не нарушает. Да, в королевстве существует закон, повелевающий наказывать за однополую любовь плахой. Но на территории школы этот закон не применяется.
— Почему? — удивилась я.
— Устав школы, утверждённый пятьсот лет назад Весёлым Королём, её основателем, гласит, что здесь навечно действуют законы того времени. Закон «О наказании за однополую любовь» издан гораздо позже, примерно века через три.
— Но ведь извращенцев уничтожают с начала времён!
— Вы правы, леди Алиса. Но тогда это делалось в силу традиции, а не по закону. Я не собираюсь
— Вряд ли вас интересуют наши возражения, лорд главный магистр, — вступил в разговор Ник. — Но мне непонятно, зачем вам нужен извращенец среди преподавателей? Неужели это требование устава?
— Нет, не устава. Это тоже традиция. В школе всегда был такой магистр. С тех самых времён Весёлого Короля.
— Но зачем?
— На тот случай, если один из школяров окажется извращенцем. Ведь предаваться этому пороку в одиночку, как вы понимаете, невозможно, и он неизбежно совратит кого-нибудь ещё.
— Да, спрос рождает предложение, — кивнул Ник.
— Вот именно. А королевству не нужны дополнительные сторонники однополой любви, особенно среди знати.
— Фу, какая гадость! — не выдержала я. — Неужели школяры не могут вести себя, как люди, а не животные во время течки? Они же не чернь, а знать!
— Не могут, леди Алиса. Вам разве не сказали, что школа проклята? Правда, проклятие действует не на всех, но защищённых от него слишком мало.
— Не бывает никаких проклятий! Это суеверие!
— Может, и не бывает. Но ведь они действуют, даже если в них верят не все.
— И кто же проклял эту целомудренную школу? — спросил Ник с ехидной улыбочкой.
— Считается, что одна из королев, дочь вождя варваров.
— А она каким боком к этой школе?
— Давайте лучше я вам расскажу всю легенду.
— Зачем? Не надо! — попыталась отказаться я, не сомневаясь, что рассказ будет битком набит мерзостями.
— Расскажите, — попросил Ник. — А мы послушаем. Слушать — не мешки ворочать. А если кому-то слушать не хочется, пусть заткнёт свои прелестные ушки такими же прелестными пальчиками.
Этот негодяй замаскировал оскорбление под комплимент, и пока я подбирала слова для достойного ответа, главный магистр начал рассказ.
Пять веков назад наше королевство было сильнее любого из своих соседей, но трое из них создали коалицию и двинули на нас свои объединённые войска. В некоторых летописях даже утверждают, что это были войска не трёх, а пяти королевств, если так, то два из них с нами не граничили.
Пограничные заставы противник смял легко, а дальше наткнулся на королевское войско. Но наш воевода не знал, с кем он воюет. Он думал, что всего лишь отражает атаку одного соседнего королевства, обычный набег. Ему удалось остановить наступление врага, а тут началось вторжение с двух других сторон. Король снял войска с южной границы, усилил их отрядами трёх герцогов и, лично их возглавив, двинулся навстречу врагу. В битве король погиб, а решающей победы не одержали ни наши, ни противник.
Бесчисленные вражеские полчища растекались по королевству, вдобавок с юга вторглись несметные орды варваров, мгновенно воспользовавшихся тем, что войско оттуда увели. Юного принца, внезапно ставшего королём, все чинуши считали полудурком, и тому были все основания. Мальчишка категорически не желал ничему учиться, а занимался исключительно тем, что развлекался с девушками. Знатные, благородные, простолюдинки — ему было безразлично. Лишь бы красивые. Казалось, королевство с таким монархом обречено.