Не магией единой
Шрифт:
— Алиса, я выяснила, кто такой этот Николас. Этот парень — из Иного мира, он сын посланника по торговым вопросам.
Ник что-то ей сказал на непонятном языке, мама ему ответила, говорила она очень долго и со страстью. Ник слушал и улыбался.
— Мне почему-то казалось, что благородные леди таких слов не только не говорят, но даже не знают, — сказал он, когда мама замолчала. — Примерно треть из этих выражений я никогда раньше и не слышал. Вы где изучали наш язык, в припортовых борделях?
— Не твоё дело! Алиса, ты не удивлена?
— Чем? Что моя мама ругается, как
Ник подавился куском оленины и закашлялся, мама застыла с открытым ртом.
— Алиса, я больше никогда не хочу слышать от тебя ничего подобного, — сказала мама через несколько секунд. — Ты поняла? Никогда и ничего!
— Мамочка, а я от тебя хочу услышать вот что. Если ты так хорошо говоришь на языке Иного мира, почему в их посольстве ты не смогла объясниться со стражником?
— Я очень сильно волновалась и всё забыла.
— Врёшь, мамочка, — улыбнулась я.
— Я тебе потом всё объясню. Скажи, если ты знала, что этот простолюдин — порождение Иного мира, почему не сказала мне?
— А кто мне говорил не пытаться узнать, кто он такой? Я так поняла, тебя это больше не интересует.
— Ладно, неважно. Алиса, мне доложили, что вам удалось получить признание от одного из магистров. Расскажи подробно.
— Ник сразился в поединке с магистром фехтования, и победил.
— Не может быть! — воскликнула мама. — Он же один из лучших фехтовальщиков королевства!
— Был когда-то, — буркнул Ник.
— Он признался, что леди Эльзу убили её собственным кинжалом, который торчал у неё в спине. Магистр сказал, что это кинжал из кабинета вооружений, и унёс его.
— Зачем? — не поняла мама.
— Кинжал Эльзы украшен очень дорогими драгоценностями — золото, серебро, алюминий, бриллианты, изумруды и рубины. Может, ещё что-то, он перечислил только это. Кинжал продан одному из столичных ювелиров, тот, по условиям сделки, погасил долги магистра ростовщикам.
— Это те деньги, что обнаружила Тайная канцелярия?
— Да, мама.
— А в убийстве он так и не признался?
— Нет.
— Ничего, это необязательно. Расследование окончено, убийца найден. Цель убийства — как обычно, деньги. Завтра же возвращайся.
— Ты не расслышала? Он признался в краже, а не в убийстве.
— Это неважно. Возвращайся!
— Не понимаю.
— Что тут непонятного, Алиса? — хмыкнул Ник. — Магистр — вор, это уже доказано. Если он будет нечаянно убит при попытке к бегству, кто докажет, что он ещё и не убийца? Да только ничего хорошего из этого не выйдет. У меня в руках был подозреваемый ещё лучше, верующий мальчишка с кинжалом, да какой толк нам с фальшивого убийцы? Никакого совсем!
— Теперь я не понимаю, — призналась мама.
— Девчонку убили, чтобы герцог поднял мятеж. Насколько я понял, ваша специальная служба, Тайная канцелярия, тоже считает именно так. И ещё — ваши сыщики.
— Они, бывает, ошибаются. И те, и другие.
— Может быть. Мы не знаем, кто заказчик убийства. И не узнаем, если вы прекратите расследование. Но он есть.
—
— Не хватит, — Ник тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, как он сожалеет, что ему приходится объяснять такие понятные вещи. — Тот, кто это затеял, подбросит герцогу сведения, что вы повесили убийство на первого попавшегося, а настоящий убийца его любимой дочери остался безнаказанным. Угадайте с трёх раз, как поступит герцог. А пока гадаете, отмените приказ об убийстве бедняги магистра. Надеюсь, он ещё жив? Ведь сначала его должны как следует допросить, вдруг он действительно убил девчонку?
— Отменю, — пообещала побледневшая мама и сразу же исчезла из шара.
— Чего она так перепугалась? — спросила я.
— Понимаешь, Алиса, чтобы объявить убийцей непричастного, мало убить его. Нужно ещё обеспечить молчание всех, кто об этом знает. Обеспечивать будет, я так понимаю, спецслужба. Как они это обычно делают? Прячут или убивают?
— Убивают, — почему-то шёпотом ответила я. — Так надёжнее.
— Ну, вот. Значит, после смерти магистра фехтования умереть ещё должны ты, я, трое сыщиков и твоя мать. Кто-то из тех, кого я перечислил, ей очень дорог. Вот и перепугалась за жизнь этого кого-то. Наверно, в основном за свою, но, может, и за твою тоже.
Поговорив с мамой, я совершенно утратила аппетит, но Ник после изматывающего поединка готов был есть за двоих, так что от ужина остались только пустые тарелки. Чай успел остыть, и Ник, сделав глоток, так скривился, что я без всяких просьб заварила ему заново и даже слегка остудила кипяток. Себе же сделала чай со льдом, мне так нравится гораздо больше.
Я пила ледяной чай маленькими глотками, пытаясь понять, почему мама скрывала от меня, что умеет говорить на языке Иного мира. Перед кем она изображала дурочку? Передо мной или перед посольскими? Чего она хотела этим добиться? Сделать так, чтобы трудность преодолела я? И потом вызвалась помочь с расследованием? Что ж, если так, ей это прекрасно удалось.
Или она показывала, что королевский министр внутренних дел — дурочка, и если Иной мир хочет сохранить выгодные торговые отношения, он должен помочь в расследовании? Это ей тоже удалось — хоть официально она получила безоговорочный отказ, они всё же послали сюда Ника. Другой вопрос, велика ли от него помощь. Как, впрочем, и от меня, если уж на то пошло. Но кого они могли послать вместо Ника? Вряд ли у них есть опытные сыщики, понимающие наш язык. Кстати, а где он научился так хорошо говорить по-нашему?
— Ник, а трудно выучить чужой язык? Наш, например?
— Наверно, — он пожал плечами. — Наш посол так толком и не смог. Или не захотел. Он же свободно говорит на нескольких языках, как почти все дипломаты.
— А тебе было тяжело?
— Нет. Учили папу, а мы с мамой рядом посидели. А его учили как следует. Торговцы должны вести переговоры без переводчиков, иначе толку не будет. Так папа говорит. Вот мы всей семьёй и выучились.
— Всей? У тебя нет братьев или сестёр?
— Есть ещё старшая сестра, она осталась там, за порталом. Сюда не захотела.