Не могу отвести глаза
Шрифт:
Бренда вытащила черный летний свитерок, прикинула его к Шелби, кивнула и бросила в тележку.
— Берешь это, нет? В смысле — покупаешь?
— Я это покупаю? — Шелби оглядела свитер. — Нет, не беру. Он какой-то… какой-то чужой.
— Ах, бедняжка! — стала подтрунивать Бренда, похлопывая ее по щеке. — Должно быть, тяжко, когда вокруг тебя не суетятся, стараясь угодить. Купить тебе печенье?
Шелби состроила гримаску.
— Очень смешно. Дай-ка взглянуть на свитер. — Она потянулась к тележке, сознавая, что впервые в жизни интересуется стоимостью вещи. Но пытаться
Бренда взялась за ценник.
— Это его настоящая цена, а это та, которую ты платишь. Или та, какую ты заплатила бы, если бы не распродажа. Так что платишь столько, сколько на красной наклейке. Ясно?
Шелби снова посмотрела на ценник, затем схватила свитерок, проверяя название фирмы на ярлыке у ворота.
— Но… но ведь это… Боже мой, Бренда, для чего в таком месте фирменные ярлыки?
— А тебе-то что? Ты только что сэкономила шестьдесят баксов. Верно?
— Верно. — Шелби улыбнулась. — Я и шорты могу купить, да?
— Шорты, майки, все что пожелаешь. Даже обувь.
— Обувь? — Вот оно! Шелби приподнялась на цыпочки и принюхалась, как охотничья собака. — Где?
Через час Шелби стала гордой обладательницей черного свитера, трех облегающих хлопковых маечек, двух пар шор г из плотного хлопка и двух пар кроссовок — красных и белых. И у нее еще остались деньги на носки.
Ах, капитализм! Она совершенно по-новому взглянула на эту концепцию.
Час, который они с Брендой провели в магазине, пролетел, и Шелби запаниковала, смекнув, что через полчаса должна быть у Тони.
— Сегодня будет очень напряженный день, как сказала мне Табби. По ее словам, по субботам они зашиваются, думаю, я перевела правильно..
— Да. Поедем через «Макдоналдс», — ободряюще сказала Бренда, выезжая с парковки. — Ты когда-нибудь ела в «Макдоналдсе», Шелли?
— Ты не возненавидишь меня, если я скажу — нет? Но я о нем слышала. Это считается, а?
— Боже, девушка, какие же лишения ты терпела! Ничего, кроме артишоков и икры. Бедняжка! В следующий раз, пожелав стать богатой и знаменитой, я вспомню, что, возможно, никогда не смогу съесть жареной картошки в «Макдоналдсе». Это меня отрезвит. Итак, — сказала Бренда, словно невзначай упомянув о Куинне, — он поцеловал тебя? Мы оставили вас одних в коридоре, чтобы он поцеловал тебя, усекла?
Шелби пристегнула ремень безопасности, потому что манера вождения Бренды — когда она ехала в одну сторону, а смотрела в другую — несколько нервировала ее.
— Мы же просто ходили в кегельбан, Бренда. Это даже не было свиданием. Ну, не совсем. Правда?
— Если он не поцеловал тебя, то, думаю, нет. Облом. Шелби откинулась на сиденье, вспоминая, как Куинн долго смотрел на нее, когда они стояли у двери ее квартиры. Как он поднял руку, потянулся к ней, но затем отступил и спросил, понравился ли ей вечер. Словно она была отравой.
— Да, — согласилась Шелби, когда Бренда въехала на парковку «Макдоналдса». — Облом.
Разочарование Шелби поблекло, когда она принялась за жареную картошку, пробуждавшую в ней ощущения куда более
— Как вкусно! — Шелби кабила рот, а рука ее уже снова тянулась к пакету. — Не понимаю, как я только жила без этого.
Бренда похлопала ее по плечу.
— Ах, кузнечик! — сказала она, имитируя простонародный говор, — чо ищо я те покажу, и не такое узнаешь.
Что Бренда показала Шелби затем, так это как лавировать на трех полосах движения, держа стакан с содовой в одной руке и гамбургер — в другой. Но они прибыли к Тони вовремя, а это кое-что значило. Не слишком много, решила Шелби, полагая, что они могли погибнуть по меньшей мере три раза, но все же что-то.
Когда они выходили из машины, Бренда наклонилась к ней.
— Ой, забыла сказать, сегодня вечером мы собираемся играть в миниатюрный гольф. Вчетвером. Гарри условился с Куинном еще вчера. Только не говори, что ты никогда не играла в миниатюрный гольф. Надо всего лишь загонять мяч в лунку — на тот случай, если ты не знала.
Шелби подумала про свой счет в кегельбане. Подумала о двухстах тридцати восьми очках, которые выбил Куинн — пижон. Подумала о серебряных кубках и блюдах, которые она выиграла в загородном клубе. С гордостью вспомнила о большой серебряной чаше для пунша, которую завоевала в прошлом году. И улыбнулась.
— Да, Бренда, в гольф я играла, но не стоит говорить об этом Гарри и Куинну. Это будет интересно. Не возражаешь, если мы с тобой сыграем против мужчин?
Бренда оценивающе посмотрела на нее.
— Ты так хорошо играешь?
— Хорошо, Бренда? Не то слово. — Шелби ухмыльнулась, захлопнув дверцу и направляясь на работу. На свою работу. На самую настоящую работу. В самом настоящем мире, где она переживает поистине настоящее приключение.
И сегодня вечером, черт побери, она устроит себе настоящее свидание или выяснит, в чем дело!
Глава 18
Табби поставила перед Куинном две тарелки и кинулась принимать заказ у кого-то другого. Он посмотрел на сандвич с отбивной, занявший всю тарелку, потом на гору жареного картофеля на другой тарелке. И прикинул, что, если продолжит три раза в день столоваться у Тони в течение ближайшего месяца, его вес достигнет трехсот пятидесяти фунтов. По самым скромным оценкам. Именно поэтому, только из самосохранения, Куинн возобновил свою старую привычку — пробежку рано утром перед утренней же поездкой в Филадельфию.
В ресторан вошли миссис Бробст и миссис Финк, бодро поздоровались со всеми и уселись за свой обычный столик. Они походили на сморщенные грибы в ортопедических башмаках, но глаза у них искрились весельем, как у подростков во время пирушки. На их седых головах красовались соломенные шляпы с цветами, а в руках они держали книжки карманного формата, какие берут с собой на долгий уик-энд.
— День добрый, сынок, — обратилась миссис Бробст к Куинну, и тот поздоровался с ней.
— Как сегодня ваш автомобиль? — спросил он, вспомнив о вишневом «кадиллаке» 1967 года выпуска, который в руках миссис Бробст напоминал оружие нападения с белыми покрышками.