Не могу отвести глаза
Шрифт:
Шелби села на диван — пурпурные цветы на розовом фоне — и рассмеялась:
— О, Куинн! Да как ты работаешь в такой обстановке?
— Это нелегко. А теперь подожди здесь, я сейчас управлюсь.
Шелби прошлась по комнате, трогая салфеточки, внимательно рассмотрела фотографии большеглазых детей на стенах. А потом увидела стол у окна, занавешенного шторами с рюшами. На столе стоял портативный компьютер… и лежало несколько больших коричневых папок, весьма официального вида.
Решив, что это заметки Куинна для его книги,
Что в этом плохого? Он же не о государственной тайне пишет. Кроме того, она может узнать из его записей что-нибудь про Восточный Вапанекен, поскольку Куинн, видимо, здорово умеет раскапывать сведения про маленькие городки.
Шелби уже потянулась к верхней папке, когда Куинн открыл дверь спальни.
Три секунды спустя она оказалась в его объятиях. Целуя Шелби, он уводил ее от стола, в сторону дивана.
Шелби растерялась от этого натиска. Осознание происходящего потрясло ее, пронзило насквозь, отчего ноги уже не держали ее. Когда Куинн опустил Шелби на диван, она обвила руками его талию и поцеловала.
Шелби целовала Куинна крепко и долго, потому что умерла бы, если бы не смогла этого сделать — узнать вкус его губ, его тело, прижавшееся к ее телу.
То, что началось, как самый надежный из известных Куинну отвлекающих маневров, превратилось в совершенно определенную угрозу, и он понятия не имел, как предотвратить ее. Шелби замерла в его руках, горячая и жаждущая, и Куинн желал ее с доселе неведомой ему силой.
Он прильнул к губам Шелби, его язык, дразня ее, искал и нашел вход, их тела соединились так, словно были созданы для этого. Куинн нащупал ее грудь, и у него перехватило дыхание.
— Думаю, теперь ты уже не хочешь гулять?
Она кивнула, сокрушаясь о том, что ее глаза наполняются дурацкими слезами.
— Нет, ведь уже поздно. И… завтра мне надо на работу. Так что я, пожалуй, пойду…
— Конечно, — отозвался Куинн, провожая ее к двери. — Не забудь постучать в свою квартиру.
Шелби грустно улыбнулась и, подавив слезы, посмотрела на Куинна, в его затуманенные страстью серые глаза.
— Да, я так и сделаю. Что ж, спасибо тебе, Куинн. Я действительно прекрасно провела…
— О черт! — Он привлек ее к себе и последний раз поцеловал, прижимая крепче и держа так, пока она не начала расслабляться в его руках. — Увидимся завтра? — спросил Куинн, зарывшись лицом в ее волосы.
— Завтра. Да, это было бы великолепно, — промолвила Шелби и выскользнула в открытую дверь, оставив его с тяжестью на душе.
Он закрыл дверь, убедившись, что она благополучно вошла в свою квартиру, потом прошел к столу и взял верхнюю папку. На ней стояла надпись: «Тейт Шелби. Степень секретности: нетипичные заметки телохранителя».
Положив эту папку и все остальные в свой дипломат, Куинн запер его и сунул под диван.
Он был близок к провалу. Очень близок.
Куинн
Он побудет наедине со своей совестью.
А ночь обещала быть длинной…
Глава 20
Шелби прошла за Брендой в гостиную, видя, что Куинн стоял в дверях, пока ее подруга не ответила на стук.
— Бренда, извини, что я вернулась так быстро. Я не хотела, но… — Шелби огляделась. — А где Гарри?
— Не знаю, и мне все равно. — Бренда рухнула в кресло и сложила руки на животе. Этим вечером на ней было платье в крестьянском стиле — в белый и синий цветочек, и сейчас оно вздыбилось вокруг нее, как шляпка огромного гриба. — Чтоб глаза мои его больше не видели!
Шелби посмотрела в сторону двери, в сторону квартиры Куинна. Подумала о своей собственной проблеме, которая скорое озадачивала, чем пугала ее, а потом устремила взгляд на подругу. Бренда вздернула дрожащий подбородок и сморгнула слезы.
— Бренда, что случилось? — Шелби опустилась на колени возле кресла.
— Ничего. Все. Это… из-за мамы. Сегодня вечером мама сказала Гарри, что она записалась в круиз, который приходится на тот уик-энд, когда состоится наша свадьба. По ее словам, она внесла деньги месяц назад, еще до того, как мы назначили дату. Теперь их уже нельзя вернуть. И этот… этот здоровый, глупый, тупой недоумок купился на это. Он действительно купился на эту идиотскую историю. — Бренда откинула голову на спинку кресла. — Даже не верится, Шелли. Она гнет свою линию, а Гарри по-прежнему не замечает этого.
Шелби растерялась. Что сказать женщине, помолвленной и брошенной почти у алтаря? А ведь это происходило уже полдюжины раз за последние двенадцать лет?
— По-моему, я видела в холодильнике прохладительные напитки. — Шелби встала и пошла в кухню.
Она вскоре вернулась, решив, что сегодня вечером стаканы не понадобятся.
— Вот, черешневая. Выпей, Бренда, и я тоже выпью. По-моему, мы обе заслужили это. За мужчин… пусть они все отправляются прямиком в ад!
Бренда подняла голову, и у нее под подбородком образовался второй, хоть и очень привлекательный.
— Ты тоже? И что же это? А с виду вы напоминали голубков. Может, тут в воздухе что-то не так? Что случилось?
— Что случилось? — Шелби села на ковер и оперлась спиной о диван. — Не знаю, Бренда. Честное слово, не знаю. Он появился откуда ни возьмись, поцеловал меня… чуть не съел… а затем отшвырнул. Он даже извинился, Бренда, и худшего оскорбления я еще не испытывала, а потом поцеловал снова и пообещал, что мы увидимся завтра. — Шелби подняла бутылку и сделала большой глоток. — Очень в этом сомневаюсь.