Не могу сказать "прощай"

Йорк Андреа

— Рей! Что с тобой произошло?

Он опустил глаза. На левой стороне грудной клетки краснел длинный безобразный шрам.

— Я упал, — сказал Рей. — Зимой, в феврале, когда катался на лыжах в горах.

— Упал? Но ты же никогда не падал.

— Двое новичков оказались у меня на пути, когда я съезжал по склону. Пришлось выби­рать — либо они, либо ближайшее дерево. Я предпочел дерево.

Сдавленным шепотом Кэтти сказала:

— Ты всегда так носишься, ведь ты мог погибнуть.

— И не донимал бы тебя сейчас,

правда?

— Как ты можешь так говорить?! Разве я мо­гу хотеть твоей смерти? — воскликнула она.

— Ты просто не хочешь меня,— с горечью, копившейся месяцами, сказал Рей.

— Нет... все не так просто.

Словно не в силах совладать с собой, Кэтти ладонью дотронулась до шрама. Очевидно, она почувствовала, как колотится его сердце, и в сле­дующую секунду то ли вздох сожаления, то ли стон вырвался у нее, и она щекой припала к его холодной обнаженной груди.

Майка плотно облегала ее тело, в вырезе Рею была видна манящая пышная грудь. Он взял Кэтти за подбородок, приблизил к себе ее лицо и, наклонившись, поцеловал в губы. Они были влажными и мягкими; вопреки охватив­шему его желанию, он не стал затягивать по­целуй, чтобы не дать ей возможности оттолк­нуть его.

Рей заметил в ее серо-голубых глазах смуще­ние. Ему захотелось сказать, что он любит ее, что хочет целовать, пока она не растает в его объяти­ях, а потом он унесет ее и будет заниматься с ней любовью, и плевать ему на последствия. Но вмес­то этого он тихо произнес:

— Не буду мешать твоему отдыху.— И, по­вернувшись, направился по тропинке, ведущей в гостиницу.

Она не остановила его.

Ужин оказался великолепным: морские гре­бешки в вине и свежие овощи с огорода. После ужина все собрались в холле. Мел показывал слайды, сделанные во время их последнего путе­шествия на озера, а Салли давала пояснения. Кэтти не было. Рей рано отправился спать. Лежа в постели, он вспомнил выражение ужаса и бес­покойства за него, появившееся на лице Кэтти при виде шрама.

Он ей не безразличен. Он готов поклясть­ся в этом. Теперь у него есть шанс вернуть Кэтти.

Прошло три дня. Рей ежедневно совершал прогулки с Робертом и иногда с Гюнтером, а по вечерам, сидя за книгами в библиотеке Мела, узнавал о птицах больше, чем ему удавалось увидеть днем. На четвертый день разразился шторм, и он часами наблюдал, как волны бьются о камни. Весь следующий день шел дождь, и Рей обучал Роберта всем известным ему карточным фокусам.

Он заметил, что Салли стало труднее ходить; по мнению Рея, она должна была родить раньше названного ею срока.

Рею нравилось его пребывание на острове. Казалось, что здесь, в этом диком месте, время замедляет свой бег. Он старался не показываться на глаза Кэтти, надеясь, что постепенно она при­выкнет к мысли, что он здесь, рядом с ней.

После завтрака в гостинице появился Гюнтер. Он был явно

недоволен, что Рей так и не побывал у гнезда совы, и предложил отвести его туда. После прогулки они зашли в коттедж Гюнтера выпить бокал вина.

Дом Гюнтера был забит книгами о птицах, фотографиями, чучелами разной степени ветхос­ти и уникальной коллекцией птичьих гнезд. Он налил Рею вина и сказал:

— Итак, теперь вы видели большую рогатую сову — главного хищника этого острова. За ней следует черная чайка. Между прочим, вы собира­етесь сходиться с Кэтти или нет?

Рей от такого неожиданного перехода опешил.

— Мужчина вы или нет? — с жаром продол­жал Гюнтер. — Она ведь ваша жена. Ждете, пока этот художник уведет ее у вас? Я видел ее у него, пока вы ходили на прогулку с Робертом. Юстин неплохой малый, хоть и не умеет рисовать, но он не пара Кэтти.

Рей был ошеломлен. Итак, пока он ждет, что Кэтти привыкнет к нему, она в это время привы­кает к Юстину. Его весьма хрупкая теория, ос­нованная на том, что Кэтти необходимо время, разбилась, словно бокал, упавший на каменную плиту. Острое чувство ревности пронзило его.

— Я незнаком с Юстином,— хриплым голо­сом выдавил он из себя.

— У меня где-то есть его фото .— Гюнтер порылся в кипе бумаг на превосходном дубовом письменном столе и протянул Рею фотогра­фию. — Она сделана на пикнике, устроенном Ме­лом и Салли в начале лета.

На фоне голубого океана и кустов диких роз Кэтти стояла рядом с мужчиной в коротких пляжных шортах и весело над чем-то смеялась. Мужчина с красивым лицом, сложенный, как древнегреческий бог, улыбался Кэтти.

Рей почему-то представлял Юстина лысею­щим мужчиной средних лет.

— Это и есть Юстин? — спросил он.

— Да, это он. Мне Юстин всегда казался холодным, вроде его живописи. За много лет он ни разу не появился на мысе с женщиной. Но если кто-то и сможет разжечь его, так это Кэтти. Вы должны сражаться за нее, приятель. Слышите, сражаться! Думаете, легко мне было собрать деньги, чтобы купить этот мыс, ведь они с неба не падают. Нет, сэр. Я приехал сюда и сражался. Проявите же и вы упорство.

Гюнтер достал из кармана носовой платок и со звуком, напоминающим трубный зов слона, высморкался.

— Скоро приезжает племянница миссис Бенсон. Я попрошу ее помочь на кухне, чтобы под­менить Кэтти. У нее будет больше свободного времени,— сказал он, довольный собой.

Гюнтер с удовольствием проявлял свое забот­ливое участие.

Умиротворение последних дней вмиг испари­лось. Дикая ревность терзала Рея. Одним глотком он осушил бокал, попрощался и зашагал в гости­ницу. Как глупо он себя вел! Он сам же вынудил Кэтти сказать, что она хочет развода, а после этого дал ей возможность несколько дней наслаж­даться обретенной свободой вместе с черноволо­сым художником, похожим на Адониса. Велико­лепно, усмехнулся он про себя. Что дальше?