Не могу сказать "прощай"

Йорк Андреа

У Рея подгибались колени и все плыло перед глазами, но он решил ответить Роберту. Оперев­шись на плечо Кэтти, он сказал:

— Вечером, перед тем как уснуть, повтори двадцать раз: я всегда буду следить за при­ливом. Правило номер один для серьезного на­туралиста.

— Хорошо.— Потерев щеку, Роберт доба­вил: — Когда Эмили подрастет, мы сможем вместе отправиться туда. Тогда мы вдвоем будем следить за приливом.

— Я бы не спешил рассказывать о подобных планах твоей матери, — улыбаясь мальчику, по­советовал Рей.

Юстин с Робертом пошли вперед. Кэтти и Рей медленно

последовали за ними. Путешествие длилось достаточно долго, и Рею стало казаться, что на его теле не осталось живого места. Когда они дошли до гостиницы, он еле держался на ногах. Но Кэтти направила его в другом на­правлении.

— Пойдем ко мне, Рей. Прими душ, а я тем временем утащу из бара коньяк.

По дороге Рей с ужасом думал, что ему предстоит подниматься по лестнице к себе в ком­нату. И к тому же ему совсем не хотелось оставаться одному.

— Захвати мне сухую одежду, ладно?

— Конечно.— Кэтти помогла ему зайти в коттедж и достала чистое полотенце. — Я скоро вернусь.

Рей сбросил с себя мокрую одежду на пол. С внутренней стороны двери в ванную висело узкое длинное зеркало. Он без всякого удовольст­вия посмотрел на свое отражение. Распухшее ко­лено приобрело голубовато-розовый оттенок, на щеке краснела полоса от удара канатом, а груд­ная клетка была испещрена порезами и царапина­ми, оставшимися после соприкосновения с ра­кушками. Живой персонаж из приключенческой повести о пиратах.

Душ помог ему, хотя, стоя под струями воды, он ощущал резкую боль. Энергично растираясь полотенцем, он услышал в комнате шаги Кэтти.

— Передай мне сухую одежду, Кэтти ,— по­просил он, обернув полотенце вокруг бедер.

Она открыла дверь.

— Думаю, остаток дня тебе лучше провести в постели, — сказала она. Слова прозвучали до­вольно уверенно, чего никак нельзя было сказать о выражении ее лица. — Я разожгу огонь, ко­ньяк — на столе. И мне тоже хочется принять душ, я не промокла, но здорово продрогла.

После ее предложения от усталости Рея поч­ти не осталось следа. Он повесил полотенце и без всякого смущения обнаженным направил­ся через комнату к кровати. Кэтти уже раздви­нула полог, на столике рядом с кроватью стоял большой бокал с коньяком. Рей скользнул под одеяло и с наслаждением откинулся на подуш­ки. Сделав внушительный глоток, он одобри­тельно кивнул:

— «Курвуазье».

— Я краду только самое лучшее, — скромно сказала Кэтти. Повернувшись к нему спиной, она возилась около печки. Через несколько минут огонь разгорелся, и она исчезла в ванной. Рей прилег, ощущая, как коньяк постепенно согревает все внутри. Не стоит засыпать, подумал он, пытаясь разомкнуть слипающиеся веки. Ему необхо­димо поговорить с Кэтти — время на исходе.

Хотя, когда он проснется, она будет здесь: Кэтти договорилась в гостинице, что проведет остаток дня у себя. Возможно, проснувшись, он увидит ее сидящей у огня с книгой — картина, всегда доставлявшая ему удовольствие. Глаза Рея сами собой закрылись, дыхание сделалось глубо­ким и ровным.

Рей очнулся от мучительного сна. За послед­ние месяцы сон повторялся

несколько раз и от этого был еще мучительнее. Ему снилась обна­женная Кэтти в его объятиях, на шее он явствен­но чувствовал ее дыхание. Он попытался изба­виться от навязчивого сна, понимая, что наяву лежит один в пустой кровати в полной тишине. Рей открыл глаза.

Кэтти лежала в его объятиях. Это был не сон.

Рей потряс головой, закрыл глаза и снова открыл. Кэтти не исчезла. Его сон материализо­вался: она лежала обнаженной, грудью прижима­ясь к нему, серые глаза смотрели на него спокой­но и уверенно. Рею стало не по себе. Он с болью в голосе произнес:

— Не стоит так смотреть на меня, Кэтти.

Он попытался отодвинуться, но почувствовал в ребрах нестерпимую боль. Тяжело вздохнув, Рей сказал:

— Сядь, пожалуйста, к огню, иначе придется уйти мне.

Ее слова, словно острый скальпель, полоснули по сердцу:

— Рей, я нахожусь там, где хочу.

Слабая надежда вспыхнула у Рея.

— Кэтти, ты знаешь мои чувства к тебе, — пробормотал он,— знаешь, как я хочу тебя. Мы договорились не играть друг с другом в игры.

Кэтти вытянула руку и нежно погладила его по щеке там, где оставил отметину канат.

— Ни единым словом я не покривила ду­шой.— В ее глазах появились слезы, и ресницы стали влажными. — Я думала, ты утонешь прямо у меня на глазах, скроешься под водой и больше не появишься. Я никогда не переставала любить тебя, ты всегда был для меня желанным. Те нес­колько секунд, когда мне показалось, что я поте­ряла тебя, длились вечность. Мне стало так горь­ко, я так жалела тебя... Понимаю, я так бессвязно выражаю мысли...

— Нет, все прекрасно,— сказал Рей. Сердце бешено колотилось в его израненной груди, каж­дый мускул был в напряжении.

— Все эти месяцы, находясь в Сиднее, я дума­ла, что уже никогда не смогу быть вместе с тобой, что никогда мне больше не суждено проснуться в твоих объятиях на нашей огромной кровати, когда лучи утреннего солнца пробиваются сквозь шторы. Мне казалось, что никогда мы не будем лежать и разговаривать до рассвета, помнишь, как это бывало у нас? Никогда я не буду зани­маться с тобой любовью.— Она судорожно вздохнула.— Трудно представить, как я была измучена, выбита из привычной колеи, просто выброшена из жизни. Казалось, жизненные силы покинули меня. Ибо моя жизнь — это ты, Рей. Я думаю, что смогу выжить без тебя — послед­ние полтора года доказали это. Но можно ли назвать это настоящей жизнью? Это просто се­рое, безрадостное существование, когда один день похож на другой.

— Кэтти, дорогая...— хрипло произнес Рей.

— Подожди, я не закончила.— Кэтти поло­жила ладонь ему на грудь. Глаза ее округлились, когда она почувствовала бешеное биение его сердца. — Есть кое-что еще. — Две слезинки ска­тились у нее по щекам.— Знаешь, что еще я по­няла в те секунды, когда ты скрылся под водой? Я испугалась, что теперь я никогда не смогу родить от тебя детей. — Бессознательно она положила руку себе на живот. — Я поняла, что без тебя жизнь моя будет пуста во всех отношениях. Ни мужа. Ни любимого. Ни ребенка. Вот что я поняла.