Не молчи

Павлова Александра Юрьевна

– Да, понимаю, - кивнул Костя.

Внутри бурлило разочарование. Когда же Оксана сдастся и доверится ему? Они уже давно знакомы, они стали любовниками, а она до сих пор даже не намекнула о своей дочери. И это не казалось уже пустяком. Это создавало проблему. Да, Костя терпел, и готов был делать это и дальше. Но так не пойдет. Он любит эту женщину, хочет быть с ней рядом каждый день, а не раз в неделю провести вместе ночь. Он желал ее понять, вникнуть в ее жизнь. А она пустила его лишь в свою постель. И даже не в свою в буквальном смысле.

Оксана заметила, как сник и отвернулся мужчина.

И понимала почему. Он устал от того, что она вечно что-то недоговаривает, никак не дает ему стать ближе к себе. Ей и самой уже казалось перебором такое положение вещей. Но было страшно. И даже не довериться - потерять. Она влюбилась. Влюбилась как девочка, и с каждым днем любит все сильней. И разрываться надвое больше нет сил.

– Спасибо тебе за этот день, - улыбнулась Оксана, когда Костя все же повернулся к ней лицом.

Его машина уже стояла у ее дома, и девушка собиралась уходить.

– Не за что, - немного вымученно улыбнулся мужчина.
– Я позвоню.

– Хорошо, - кивнула девушка и выскользнула на улицу.

Костя провожал ее взглядом, пока она не зашла в дом, потом завел двигатель и выехал на трассу.

Оксана вошла в квартиру и тут же поняла, что у них гости. А в гостях могла быть только...

– Привет, Геля, - улыбнулась девушка подруге.

– Привет, - улыбнулась Ангелина, не вставая с пола, где сидела и рисовала с Надей.
– Как прошел день?
– она хитро взглянула на подругу.

– Хорошо, - садясь рядом с дочерью и беря ее на руки, улыбнулась Оксана.

Она соскучилась по Наденьке. А еще хотелось как никогда сильно прижать ее к себе и тихо прошептать на ушко "я рядом". После сиротского приюта очень остро ощущалось желание защитить, уберечь и помочь.

– Где вы были с Костей?
– полюбопытствовала Ангелина.

Оксана улыбнулась и начала рассказывать, отпустив дочку к рисунку.

– Знаешь, мне кажется, я обидела Костю, - призналась под конец молодая женщина.

– Тебе не кажется, - покачала головой подруга.
– Он симпатичен тебе, вы близки, вы нашли общий язык. Он все о себе рассказывает, делится с тобой всем подряд, а ты скрываешь от него самое главное.

– Я знаю, но я так боюсь.

– Чего именно?

– Мой страх удвоился. Я влюбилась. И теперь боюсь не только за Надю, но и за себя. Что со мной будет, если он оставит меня, узнав о дочке?

– "Вас" попросту не будет, если он ней узнает о ней вовсе. Ты не даешь ему шанса. Он хороший, почему ты сомневаешься в нем?

– Я не сомневалась в собственном муже, которого любила, и который любил меня. Которого я знала столько лет и была с ним счастлива. А ты говоришь о человеке, с которым я знакома всего пару месяцев.

– Но ты ведь видишь разницу, - мягко возразила Ангелина.
– Да и потом - так нельзя, не получится. Надя - это не пустяк. Он должен о ней узнать.

– Я все прекрасно понимаю. Это нечестно и по отношению к ней. Со стороны можно подумать, что я стыжусь ее.

–

Мы все знаем, что не в этом дело. Никто не любит ее так, как ты. Да и вообще не каждый родитель любит так своего ребенка. Посетив приют, ты в этом убедилась. Но рискнуть тебе придется.

– Я знаю, - вздохнула Оксана.
– Знаю. Я расскажу Косте о дочери, расскажу всю правду. Но мне просто нужно решиться.

– Ты уже решилась это сделать - это главное. Просто соберись с силами - это пустяк.

– Если бы, - хмыкнула невесело Оксана.

Следующие несколько дней Костя не звонил Оксане и не встречал ее с работы. Разочарование до сих пор напрягало его. Он не понимал свою девушку и был обижен за ее недоверие. Он ведь не просит о многом, да и со стороны девушки как матери нечестно прятать ребенка в тени своего страха. Не сразу, но мужчина догадался, что именно в Наде вся загвоздка. С девочкой что-то не так. И именно этого боится ее мать. Ее слова тогда в приюте о том, как можно бросать детей, не давали ему покоя. Было в них решение загадки, но он никак не улавливал суть, то на чем стоит сконцентрировать свое внимание. Другим его предположением было то, что отец девочки как-то давит на Оксану и запрещает ей знакомить своего ребенка с другим мужчиной. О браке своей любовницы Костя так же не знал ничего, кроме того, что он имел место быть. И снова - не сама Оксана рассказала ему о своем замужестве. Тема ребенка и мужа была запретна во всех их разговорах. Даже не столько запретна, сколько тщательно избегаема. Так люди не говорят о том, чего у них никогда не было и с чем они не сталкивались. Трудно отнести это к Оксане.

Костя уже совершенно запутался. Он не хотел оставлять Оксану, не хотел разрывать пусть и своеобразные, но отношения. Но сколько еще он сможет молча сносить ее недоверие? Рано или поздно оно разрушит то хорошее, что есть между ними. И Оксана так же должна была это понимать.

Только к концу следующей недели мужчина решил встретиться с девушкой. Настроение все еще было несколько напряженным, что не позволило им, как прежде, быть непринужденными и раскрепощенными. Оба были задумчивы и далеки друг от друга. Они почти не разговаривали по пути к нему домой, не смотрели друг на друга и не улыбались. А их страсть в ту ночь носила в себе какую-то нотку отчаяния. Нежности не было в их постели и вовсе. Костя был зол, а Оксана чувствовала свою вину. Но все это выплеснулось молча, без слов, на влажных простынях. Но ведь это не то, что им нужно. Можно еще долго вот так обходиться без слов, и где-то это даже необходимо в любых отношениях. Это понимание друг друга тоже очень ценно. Но вся эта ценность тут же гаснет, когда нет разговора и решения проблемы.

Вдыхая в себя сладкий запах разгоряченного тела Оксаны и крепко прижимая ее к себе, Костя думал об этом и не находил выхода из сложившейся ситуации. Ему было хорошо с этой девушкой, но мало. Она не принадлежала ему целиком и полностью. Да, он говорил ей, что их связь ее ни к чему не обязывает, но ведь было ясно, что и ей самой не по себе.

Но ни в тот вечер, ни в последующие, Костя не поднял эту тему в их разговорах. Он продолжал ждать и надеяться на то, что Оксана решится на них без его толчка. Он устал намекать и провоцировать, устал давать понять и обходить стороной запретное. Возможно, так и было проще, но также и давило на них обоих. Эта недосказанность начала их разделять.