(не) Мой Дракон. Проверка на любовь
Шрифт:
— Поди прочь, негодяйка! Кому сказать, одна сука решила жаловаться матери на других сучек её сына. Да ты в своём уме? Пусть Генрих вас всех поимеет. Потом раскидаем вас по монастырям, новых наберём. На то он и король. Прочь пошла!
Королева долго смотрела вслед Агнесс. Невесёлые думы давно терзали её сердце. Генрих и вправду не собирался жениться.
Все гадючки, что вились у его ног ему не пара. Богатых невест итак не много, Генрих успел отвергнуть всех их. Может быть завтра, на балу он разглядит для себя суженную
Она всерьёз задумалась о словах Агнесс про чалму и перья. Перья , это конечно, перебор. А вот спрятать волосы под тугие накидки и забрать лица в плотные маски, кажеться, это то, что надо. Хорошая идея! Может, король перестанет рыскать глазами по хорошеньким мордашкам фрейлин и, наконец, обратит внимание на портреты.
Генриетта поудобнее устроилась в кресле, долго смотрела на пляшущие огни пламени, рассуждая о сыне. В итоге решила: если Генрих снова никого не выберет, она поедет к провидице. Пусть хоть кто-то даст ответ что с сыном не так, почему он не хочет жениться.
Агнесс, перепугавшись гнева своей королевы, со всех ног бежала к себе. Не успела девушка войти в свои покои и рассказать о своих новых планах Леонардо, как вдруг заслышала шаги за секретной дверью.
Как она изловчилась и успела дать сигнал Леонардо, чтоб он спрятался, девушка и сама не помнила. Дверь её спальни распахнулась, на пороге появился Генрих.
Мрачный, в плохом настроении он вырос из тайной двери, загородив собой всё пространство. Отливающие золотом латы в бликах раскалённого пламени, рвущегося из камина добавляли агрессии, воздух стал жарким.
Генрих начал было снимать портупею, отстегнув усыпанные драгоценными камнями ножны. Усталый и невесёлый король собирался развлечься с любовницей, но вдруг остановился.
Окинув быстрым взглядом спальню, решительно подошёл к Агнесс, схватил её за волосы, наклонился к лицу. Прошептал в самые губы:
— Кто у тебя?
Агнесс смотрела на него глазами перепуганного оленя:
— Никого, сир.
— Ты решила изменить королю в его дворце, лживая змея?
— У меня нет другого мужчины, кроме вас, мой господин.
Не выпуская её волос из зажатого кулака, Генрих потемневшими от гнева глазами смотрел на перепуганную любовницу.
— Я считаю до двух и тогда пострадает только он, до трёх — тебе не жить.
— Мой господин, я чиста перед вами, — стояла на своём Агнесс.
— Раз! Скажи правду, я выслушаю.
— Я одна, — упиралась Агнесс.
Генрих тряхнул её:
— На столе стоит наполовину отпитый фужер с вином. Кресло сдвинуто от стола по размеру крупного мужчины. Два! Твои губы, Агнесс, сухие. От тебя вином не пахнет, значит здесь есть третий лишний. Его нет за шторой, значит он в сундуке. Я изрублю сундук вместе с поклажей в кровавые клочья у тебя на глазах. Три!
Прозвучало резко, как
— Это не то, что вы думаете, мой господин! — вскричала Агнесс, закончить ей не удалось.
Генрих оттолкнул её от себя. Холодным серебром блеснуло лезвие, в секунду рвануло в воздухе. По полу покатилась голова несчастной.
Король подошёл к белому как мел Леонардо, вытер о его сюртук окровавленный меч.
— В память о доблести твоего отца сохраняю тебе никчёмную жизнь. Появишься мне на глаза ещё раз, закопаю.
Генрих удалялся из комнаты, сцепив зубы от гнева. "Любая измена карается смертью! Убью любого" — мысли разъярёной стаей метались в голове дракона. Его обманула женщина. Ещё вчера, здесь, в постели, задыхаясь от его ласки она клялась в любви. Снова ложь!
Он мчался на воздух, на ступенях обратился в крылья, в ярости взвился в вышину. Летел к дальним озёрам, сдерживал звериную сущность из последних сил чтоб не спалить всё, что попадалось по пути: людей, с их лживыми сердцами, их жилища, где они растят себе подобных будущих лжецов.
Из окон дворца перепуганные постояльцы видели далёкие огненные сполохи. Генриетта подбежала к окну. Она отлично знала во что превращается дракон в гневе — неуправляемая ярость, разрушающая мощь, горе любому, кто встретится на пути. Генриетта смотрела в окно, точно знала: кому-то не поздоровилось. Теперь она ещё больше уверилась в необходимости женить сына.
Глава 16
Наступил торжественный вечер. На бал съехались гости, все предвкушали грандиозное торжество.
Фрейлины выстроились, присели в глубоком реверансе приветствуя королеву-мать. Генриетта не торопясь чинно ступила на порог зала.
Неслышным шлейфом за ней рассыпались нарядным облаком девушки. Гордо поднятые подбородки, взгляд свысока, — собственно, вот и всё, что выделяло их из остальной свиты.
Ах нет, надо добавить, на девушках были одинаковые странные для бала наряды.
Их лица были спрятаны под масками с прорезями для глаз и только губы можно было разглядеть на их лицах. На головах тугие, почти монашеские покрывала надвинутые на лоб прятали причёски. И одновременно с этим на них были откровенные платья.
Серо-лиловые, богато украшенные густой серебряной канителью с длинными рукавами платья с глубоким декольте. Настолько глубоким, что девушки выполняли реверанс строго вертикально, боясь вывалить грудь из кружевного выреза.
Жемчуг искусно вплетённый в кружево первых красавиц мерцал, отдыхая на тёплой коже груди, почти бесстыдно касаясь сосков. Жемчужная нить на грациозных шеях дополняла роскошь убранства. Генриетта специально открыла прелести девушек, надеясь возбудить чувственность сына.