(Не) Мой мужчина

Шагаева Наталья

Меня накрывает истерикой. Сердце кровоточит и невыносимо болит, губы немеют, я только сейчас осознала , что Антона больше нет… н не вернется.

я его не отпускала, и никогда не отпущу! Меня вновь хватают за плечи – только руки уже сильнее, поднимают на ноги и удерживают на месте. Оборачиваюсь – это Руслан. Он снимает кожаную куртку и накидывает на меня. Смотрю на него и понимаю, что с ним все хорошо, ни одной царапины. Говорят, у него было сотрясение мозга, но по нему не видно.

– Ты! – кричу ему в лицо, и мне абсолютно плевать, что меня слышат ещё десятки человек.
– Почему

ты позволил ему cесть за руль?! – хватаю его за рубашку и начинаю трясти.
– Это ты должен был быть на его месте! Ты, а не он!

Руслан согласно кивает, сжимая челюсти, и пытается прижать меня к себе. Вырываюсь, вновь ложусь на гроб и продолжаю разговаривать с Антоном – мне ещё так много нужно ему рассказать. ..

***

Я не знаю, сколько прошло со дня похорон. День, два, неделя, может, месяц – я потерялась во времени, зависла в одном мгновении. Закрылась в нашей квартире, задернула все шторы и медленно умираю. Мне никто не нужен, только наши стены, наши общие вещи и моя анестезия в виде алкоголя. Кто–то постoянно звонит, приходит и барабанит в дверь, но я всех прогоняю, прося дать мне время. Возле подъезда неизменно сидит охранник Руслана – охраняет меня и покорно выполняет все мои поручения. Хотя желание у меня всегда одно – больше крепкого алкоголя. Без него нестерпимо больно,и невыносимо воспринимать реальность. У меня болит тело, а душа, похоже, умерла,или Антон забрал ее с собой.

В который раз с трудом разлепляю глаза и вновь их зажмуриваю – не хочу просыпаться. олодно, бьет ознобом, тошнит и раскалывается голова, но я знаю, что делать, что бы стало хорошо. Поднимаюсь с кровати, осматриваю комнату и разбросанные вещи Антона. Не помню, что я вчера с ними делала , но я в его рубашке. Прохожу в ванную, облоачиваюсь на раковину, смотрю на себя в зеркало и не понимаю, зачем я вообще сюда пришла. В зеркале на меня смотрит женщина с красными глазами, отеками, грязными волосами и осунувшимся лицом. Кто она? Зачем она живет?!

ткрываю холодную воду, умываюсь, вытираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Прохожу в кухню и по привычке включаю кофеварку – Антoн любил, когда с утра в доме пахнет свежим кофе, и я варю этот чертов напиток каждый день, а потом выливаю в раковину, чтобы на следующий день сварить новую порцию. Открываю холодильник, достаю коньяк и апельсиновый сок, ставлю привычный завтрак на стол, забираюсь на кухонный диванчик и поджимаю под себя ноги. Наливаю себе коньяк и залпом выпиваю, запивая соком из пачки. Еще несколько рюмок – и станет легче: дрожь прекратится, перестанет болеть тело, разум затуманится,и я смогу пережить ещё один день.

Выпиваю еще пару рюмок,и желудок начинает жечь, но мне так хорошо, не холодно и почти не больно. Осматриваю кухню и натыкаюсь глазами на любимую кружку Антона. Сколько я его знала, столько он и пил из нее кофе по утрам. На кромке скол, но Антон не позволял ее выкинуть . И дочь у нас такая же – бережет каждую свою вещь и не позволяет выкидывать старые сломанные игрушки. Поднимаюсь с дивана, пошатываясь, спотыкаюсь на ровном месте, хватаюсь за кухонную тумбу и усмехаюсь от того, насколько опьянела от нескольких рюмок. Беру его кружку и наливаю кофе, кручу ее в руках,

облокачиваюсь на тумбу, закрываю глаза и вспоминаю, как мой муж точно так же торопливо пил кофе, а я готовила ему завтрак. Открываю глаза и понимаю, что одна! Я теперь всегда буду одна – без него! Швыряю кружку в стену, смотря, как коричневые брызги пачкают бежевые обои. Хватаю бутылку коньяка и пью из горла, давлюсь, сдерживая рвотные позывы, но насильно заливаю в себя жидкость, что бы больше ничего не видеть и е слышать, не чувствовать, как разрывает внутренности от адской боли.

Он не вернется. Я останусь с пустотой НАВСЕГДА!

В глазах темнеет, комната плывет перед глазами, и я по стеночке дохожу до нашей кровати, падаю на нее, закрываю глаза и ощущаю, как горячие слезы стекают по щекам.

– Аааааа! – кричу на всю комнату и рыдаю.

Хочется уснуть и больше никогда не просыпаться. Не знаю, сколько я так рыдала и кричала дo хрипа, пoка меня покинули силы, и я уплыла в темноту в надежде, что больше не вынырну из этой бездны….

***

– Олеся! Олеся, твою мать! – знакомый хриплый голос зовет меня.

Нет не зовет, просто требует проснуться. А я не хочу. Меня стискивают в сильных руках и немного встряхивают. Слабо пытаюсь оттолкнуть того, кто пытается вырвать меня из моей тьмы, но сил не хватает.

– Олеся. ткрой глаза, посмотри на меня! – приказывает голос.

Подчиняюсь, фокусирую взгляд на лице и понимаю, что это Руслан. Я провоняла алкоголем и чем–то затхлым, меня мутит – внутренности опять скручивает в спазме.

А он такой весь холеный, пахнет свежестью и востоком, в отглаженной рубашке с четко окантованной щетиной. Живее всех живых! И меня уже тошнит от него!

тталкиваю Руслана и почти падаю с кровати. Сильные грубые руки подхватывают меня, разворачивают лицом к нему, вынуждая смотреть в холодные серые глаза.

– Что ты здесь делаешь?! – голоса почти нет, гoрло болит, словно у меня ангина. – Убирайся из моего дома! – требую, слабо дергаясь – сил нет. И безвольно повисаю у него на руках.

ГЛАВА 7

Олеся

Сопрoтивляться сил нет, меня трясет и мутит,и очень хочется спать. Но Руслан не спрашивает, чего я хочу и как себя чувствую, он сдергивает с меня одеяло, поднимает на руки и несет в ванную.

– Отпусти! – требую, слабо колотя его кулаками в грудь. – Зачем ты явился?! ставь меня в покое!

Он не реагирует. Ставит меня возле душа и настраивает воду. олкаю его, пытаясь уйти в комнату, но от резких движений сильно тошнит и скручивает желудок. Зажимаю рот рукой и иду к туалету.

– Выйди! – сдавленно прошу, но ему все равно.

Он сжимает челюсть и хватает мои волосы, удерживая их, пока меня рвет. Мне плохо, нечем дышать, желудок пустой, но рвотные позывы не прекращаются. Слезы непроизвольно брызжут из глаз oт унижения: я на коленях возле унитаза, жалкая, разбитая, почти мертвая, а он рядом смотрит на меня свысока.

– Убирайся! Я тебя не звала! – кричу, когда меня немного отпускает.
– Это ты во всем виноват! ы! ы разрушил мою жизнь! Ненавижу!