Не мой мужчина
Шрифт:
– Откройте! – кричу, надрывая горло, вокруг гул голосов и перешептываний, а я хочу, чтобы все замолчали! – Почему он закрыт?! – оглядываюсь, пытаясь поддеть крышку, ломая ногти.
– Леся, не надо… – мама хватает меня за руки и тянет к себе, но я не поддаюсь.
Вырываюсь, ложусь грудью на гроб и закрываю глаза, глажу лаковую, мокрую от дождя поверхность.
– Маришка думает, ты в командировке… – всхлипываю, глотая слезы, потому что Антон не переносил
Меня накрывает истерикой. Сердце кровоточит и невыносимо болит, губы немеют, я только сейчас осознала, что Антона больше нет… Он не вернется.
А я его не отпускала, и никогда не отпущу! Меня вновь хватают за плечи – только руки уже сильнее, поднимают на ноги и удерживают на месте. Оборачиваюсь – это Руслан. Он снимает кожаную куртку и накидывает на меня. Смотрю на него и понимаю, что с ним все хорошо, ни одной царапины. Говорят, у него было сотрясение мозга, но по нему не видно.
– Ты! – кричу ему в лицо, и мне абсолютно плевать, что меня слышат еще десятки человек. – Почему ты позволил ему сесть за руль?! – хватаю его за рубашку и начинаю трясти. – Это ты должен был быть на его месте! Ты, а не он!
Руслан согласно кивает, сжимая челюсти, и пытается прижать меня к себе. Вырываюсь, вновь ложусь на гроб и продолжаю разговаривать с Антоном – мне еще так много нужно ему рассказать…
***
Я не знаю, сколько прошло со дня похорон. День, два, неделя, может, месяц – я потерялась во времени, зависла в одном мгновении. Закрылась в нашей квартире, задернула все шторы и медленно умираю. Мне никто не нужен, только наши стены, наши общие вещи и моя анестезия в виде алкоголя. Кто-то постоянно звонит, приходит и барабанит в дверь, но я всех прогоняю, прося дать мне время. Возле подъезда неизменно сидит охранник Руслана – охраняет меня и покорно выполняет все мои поручения. Хотя желание у меня всегда одно – больше крепкого алкоголя. Без него нестерпимо больно, и невыносимо воспринимать реальность. У меня болит тело, а душа, похоже, умерла, или Антон забрал ее с собой.
В который раз с трудом разлепляю глаза и вновь их зажмуриваю – не хочу просыпаться. Холодно, бьет ознобом, тошнит и раскалывается голова, но я знаю, что делать, чтобы стало хорошо. Поднимаюсь с кровати, осматриваю комнату и разбросанные вещи Антона. Не помню, что я вчера с ними делала, но я в его рубашке. Прохожу в ванную, облокачиваюсь
Открываю холодную воду, умываюсь, вытираюсь полотенцем и выхожу из ванной. Прохожу в кухню и по привычке включаю кофеварку – Антон любил, когда с утра в доме пахнет свежим кофе, и я варю этот чертов напиток каждый день, а потом выливаю в раковину, чтобы на следующий день сварить новую порцию. Открываю холодильник, достаю коньяк и апельсиновый сок, ставлю привычный завтрак на стол, забираюсь на кухонный диванчик и поджимаю под себя ноги. Наливаю себе коньяк и залпом выпиваю, запивая соком из пачки. Еще несколько рюмок – и станет легче: дрожь прекратится, перестанет болеть тело, разум затуманится, и я смогу пережить еще один день.
Выпиваю еще пару рюмок, и желудок начинает жечь, но мне так хорошо, не холодно и почти не больно. Осматриваю кухню и натыкаюсь глазами на любимую кружку Антона. Сколько я его знала, столько он и пил из нее кофе по утрам. На кромке скол, но Антон не позволял ее выкинуть. И дочь у нас такая же – бережет каждую свою вещь и не позволяет выкидывать старые сломанные игрушки. Поднимаюсь с дивана, пошатываясь, спотыкаюсь на ровном месте, хватаюсь за кухонную тумбу и усмехаюсь от того, насколько опьянела от нескольких рюмок. Беру его кружку и наливаю кофе, кручу ее в руках, облокачиваюсь на тумбу, закрываю глаза и вспоминаю, как мой муж точно так же торопливо пил кофе, а я готовила ему завтрак. Открываю глаза и понимаю, что одна! Я теперь всегда буду одна – без него! Швыряю кружку в стену, смотря, как коричневые брызги пачкают бежевые обои. Хватаю бутылку коньяка и пью из горла, давлюсь, сдерживая рвотные позывы, но насильно заливаю в себя жидкость, чтобы больше ничего не видеть и не слышать, не чувствовать, как разрывает внутренности от адской боли.
Он не вернется. Я останусь с пустотой НАВСЕГДА!
В глазах темнеет, комната плывет перед глазами, и я по стеночке дохожу до нашей кровати, падаю на нее, закрываю глаза и ощущаю, как горячие слезы стекают по щекам.
– Аааааа! – кричу на всю комнату и рыдаю.
Хочется уснуть и больше никогда не просыпаться. Не знаю, сколько я так рыдала и кричала до хрипа, пока меня покинули силы, и я уплыла в темноту в надежде, что больше не вынырну из этой бездны….
Конец ознакомительного фрагмента.