(Не)Мой (Не)Моя
Шрифт:
— Жди в постели, — остановил Лику, когда потянулась к моему паху. — Я в душ.
Она поднялась и нарочито сексуально скинула полупрозрачное платье в пол, оставаясь в эротичном белье с поясом и чулками. Сделала пару шагов и, обернувшись, поманила за собой, невербально обещая нереальные удовольствия.
Оставшись один, набрал жену. Она не ответила. Позвонил еще раз — глухо. Я уже поправлял одежду, собирался идти на поиски, когда пришло сообщение:
Мудрёна : Отвали!
Что же, емко и эмоционально. Значит, живая, и теперь уж точно ненавидит меня.
Я: Ты где? Уехала?
Отправил
Я: Яна, прости… Черт, я не подумал
Тут же прилетело, дописать не успел.
Мудрёна : Ты вообще разучился думать. Все, иди нахер!
Окей, пойду схожу. Поднялся и отправился в спальню. Там хотя бы мои сексуальные способности не ставят под сомнения. А Яна пусть остынет, поговорим позже. Она всегда была отходчивой. У нас ведь сын, мы не можем не общаться. Ведь не можем же? В остальном уже ничего не исправить, и дело не только в нас, взрослых: Ромчик маленький, ему привыкнуть легче, да и я буду рядом всегда, а Ники в том возрасте, когда одна ошибка, и можно потерять ребенка окончательно…
В понедельник я, решив, что буря миновала, поехал к Яне. Точнее, к сыну, но и с его мамой поговорить нужно. В среду мы встречаемся в суде: я хотел бы пообщаться до этого, обсудить мой козлиный поступок, помириться, в конце концов! Не могу и не хочу быть в ссоре. Мне как-то спокойней знать, что Яна есть, и ей не противно слышать мой голос.
Я постучал и принялся ждать. Ключ у меня был, но я не посмел бы открыть им дверь. Сегодня так и не смог дозвониться жене, а сейчас мне почему-то не открывали.
Достал телефон, набрал ее и как дурачок ухо к двери приложил.
— Нихрена не слышно, — произнес вслух.
— Слушаю? — в динамике раздался холодный голос Яны.
— Я к Ромке приехал, открывай. Почему ты меня игноришь?
— Твои дни, Нагорный, вторник, четверг и две ночи на выходных. Все.
— Ты вообще, что ли?! — возмутился я. — Я к сыну приехал, слышишь меня? Открывай, давай! — нет, вот это уже перебор! Манипуляции детьми со мной не работают! За это я ей… Я ей… Да черт знает, что сделаю, но сделаю! По жопе получит!
— К сыну?! — возмущенно шипела. — В восемь вечера, когда Рома уже купается и скоро будет спать ложиться? Не смеши, Мирослав. Прикрываешься ребенком, чтобы снова мне кровь пить.
— Да, я хотел поговорить, — не стал юлить. — Но…
— Теперь будет так, — неделикатно перебила меня, — будешь приезжать в свои дни, брать Рому или играть с ним под присмотром няни, но строго до восьми вечера. Тебя не должно быть, когда я вернусь домой.
— Почему? — я действительно ошалел. Это не моя Яна…
— Потому что видеть тебя не хочу. Потому что никогда больше наедине с тобой не останусь. Ты из меня… Кого ты из меня хотел сделать… Свою любовницу? Рокировка, да… — и сбросила.
Я остался стоять под дверью и обтекать. Хотел бы сказать, что не права, но права же! Я так перед ней виноват, что должен пропасть без вести и не отсвечивать, но у меня не получалось. Парадокс, но я не мог разорвать с ней общение! Нет, это не про секс, хотя желание было: красивая женщина, которая принадлежала мне девять лет, ну как тут спокойным оставаться. Я ощущал Яну своей: может, это эгоистично, но она до сих пор моя, и руки зудели в порыве касаться, как прежде. Мне необходимо иметь возможность в любой момент позвонить, связаться,
Глава 11
Мирослав
Доволен новым раскладом я не был, но Яна умела быть непреклонной. Вполне отходчивая и уравновешенная жена, с мягким пониманием относившая к некоторым моим недостаткам, еще была и строгим решительным руководителем. Директор школы — не просто должность, это характер, особенно с контингентом детей, родители которых могли позволить себе очень многое. Теперь Яна включила директрису со мной. Закусываться и показывать, что у меня есть ресурсы стать в позу и вывалить член с яйцами на ее ультиматум, мне не хотелось. Я никогда не был жестоким с женщинами и четко разделял: личное и дела за пределами моей семьи. А Яна моя семья, так будет всегда. Она теперь Нагорная. Она связана со мной кровью.
Поэтому как послушный дядя во вторник я раскидал дела и делегировал все, что не требовало решения еще вчера, забрал Ники из школы и отправился в садик, находившийся рядом. Время как раз после дневного сна, а мой Ромка терпеть его не мог и лежал два часа с закрытыми глазами. Нужно как-то поощрить его за скучные страдания. Думаю, обед пиццей подойдет. Увы, но понтовый ресторан со звездой Мишлен детей совсем не впечатлял.
— Я буду пеперони, — объявила деловито Николь, манерно смахивая со лба прядь волос. Она вообще в последнее время очень походила на мать повадками. Эта взрослость странно смотрелась на девочке. Я даже помаду начал замечать на губах.
— Я тоже пепелони, — Ромчик часто повторял да сестрой. Старшая ведь.
— Пеперони, — поправила Николь, — дурак, — бросила как само собой разумеющееся. Я оторвал голову от меню и посмотрел на дочь. Она тут же глазами невинно хлопать принялась, а сын насупился и обиженно замолчал.
— Николь, немедленно извинись перед братом, — произнес спокойно, но взглядом показал, что это не все. Кто ее так разбаловал вообще? Ну неужели я?! Вроде бы не было такого раньше. Или я не замечал, видя только милую папину принцессу?
— Извини, — проговорила с неохотой.
— Ты стала злая, — ответил Рома. — Когда мы жили вместе, было лучше.
— Теперь я живу со своей мамой и папой! — неожиданно вспылила Ники. — Мне с ними хорошо!
— Это и мой папа! — воскликнул Рома. — Я тоже хочу, чтобы мама и папа жили вместе! Папа! — и на меня посмотрел моими же серыми глазами, но в них было много той самой вдумчивой ранимой серьезности его матери.
Боже, я не знал, что ответить. Я же реально не Султан и к этому никогда не стремился: нельзя жить на две семьи полноценно, это лютый зашквар. Уйти от обеих и стать воскресным папой? Не будут ли дети задавать те же вопросы: почему ты не с моей мамой? Забрать обоих детей себе? С Ликой могло прокатить. Яна никогда не позволит ничего подобного. Не разводиться с женой — да я ей нахер теперь не нужен… Получалось, что она долго терпела мою неопределенность, все чувствовала, но если взорвалась — назад не собрать.