(Не)Мой (Не)Моя

Лейк Оливия

— Ром, — посмотрел на сына, — Николь, — теперь на дочь, — я очень хотел бы быть с вами рядом всегда. Очень. Но так уж вышло… Ромчик, — улыбнулся сыну, но совсем невесело, — сначала я был женат на маме Ники, — попытался с ним как со взрослым, туда-сюда, и ему пять будет, — но не получилось, и мы расстались. Я встретил твою маму, полюбил ее и родился ты, но…

— Ты больше не любишь маму, а снова любишь тетю Лику? — хмурил брови, пытаясь вывести причинно-следственную связь. Как же это хуево звучало из уст маленького ребенка.

— Дети, — не стал объяснять все эти

превратности отношений между мужчиной и женщиной, — главное, что вы должны помнить: я люблю вас. Все, что я делаю — это для вас и ради вас. Все, что у меня есть — ваше. Не забывайте, что вы родные. Вы — семья. Никто не будет вам ближе, чем ваша семья.

Возможно, мой спич корявый и сложный, но я надеялся, что дети хотя бы отчасти поняли меня.

Когда мы завезли Ромчика домой, я вернулся в машину и повернулся к дочери, сидевшей на заднем сиденье. Она порывалась пересесть, показывая, что старшая и вообще имела право (по закону да, по моему личному требованию нет), но я запретил.

— Ники, почему ты так разговариваешь с братом? Почему позволяешь обзывать его?

— Да я пошутила. Ну, пап… — уже привычно пыталась съехать с разговора.

— Нет, Николь, никаких «ну пап». Если ты продолжишь, то больше с нами отдыхать не будешь. Я буду брать Рому, а ты с матерью останешься. И на выходных тоже. Мы с Ромчиком будим гуливанить две ночи у нас дома, а тебя не возьмем.

Дочь призадумалась. Надеюсь, что-то в ее голове щелкнет. Может, нужно было что-то другое сказать, как-то психологически верно выйти из ситуации, но я не психолог, я мужик, да, дурной, иногда тупой, но я же по-хорошему хотел, но получалось какая-то херабора. Жаль, что я не пидорас, с мужиками всяко полегче. Сейчас я пидорас в каком-то ином смысле, и смысл этот мне совсем не нравился.

В четверг я поехал в школу. Хотел попасть на прием к директору. Надеюсь, Яна немного отошла, и мы поговорим, а если нет… Я глава попечительского совета помимо прочего: мои визиты не должны вызывать вопросы даже после развода. Я не из тех, кто сдавался: эту женщину я уже брал настойчивостью. Мы помиримся! Друзьями нам не быть, но близкими должны остаться!

Насчет успеваемости Николь тоже нужно поговорить: может, репетитора нанять? В бредни относительно намеренного занижения оценок не верил. Ники отчего-то начала терять интерес к учебе, а ее мать точно не из тех, кто способен подтянуть или подать пример в этом плане.

Лика наконец оставила актерскую карьеру, но домохозяйкой не стала. Мне вообще на такой тип женщин не везло: не то чтобы я хотел, но считал, что тут важен баланс. Жена должна быть развита, занята, интересна мужу. Кухарка-домработница мне не нужна. Но и бизнес-леди меня лично не привлекали. Без перегибов: работать для души (деньги я заработаю) и оставлять время для дома, мужа, детей.

Сейчас Лика пыталась реализоваться в смежных актерской профессиях. Надеюсь, она усвоила урок, и теперь Ники будет на первом месте. Я мог и по остаточному принципу, но дочь… Ей нужна мама. Раньше мне казалось, что хватало меня и Яны, но получалось, что мне только казалось.

— Яна Николаевна у себя?

Секретарь

встрепенулась, тут же отложила телефон и улыбнулась максимально приветливо и широко. Не потому, что муж директора, а потому, что прилично финансировал эту школу лет эдак тринадцать. У нас со Святом были свои благотворительные и спонсорские программы, а также муниципальные проекты, над которыми мы брали шефство. У него клиника, у меня вот школа.

— Проходите, Мирослав Константинович.

Я вошел в просторный кабинет: светлый, стильный, женский. Слишком здесь было по-государственному при другом директоре, а сейчас — минималистичный стиль в белых тонах, но смягченный изящной итальянской мебелью и натуральным деревом.

— Ты?! — Яна перевела на меня взгляд и возмущенно округлила губы. — Это преследование?

— Я муж и пришел к жене.

— Бывшей жене!

— А бумажка есть? — приподнял бровь. — Даже после суда решение только через месяц вступит в силу.

— Проваливай!

Яна не смягчилась. Хорошо, зайду с другой стороны.

— Я вообще с официальным визитом, Яна Николаевна.

— Слушаю, — лицо недовольное, но тон идеален.

— Что-то нужно в школу? Может, парты поменяем?

— Они новые.

— Компьютеры в каждый класс?

— Это лишнее. У нас ноутбуков нет только у первоклассников.

— Ремонт? Везде.

— У себя ремонтом займись. Все?

— Все.

— Тогда проваливай.

— А сейчас я отец ребенка, который учится в вашей школе.

— Вас что-то беспокоит?

— Николь скатилась по всем предметам. Может, репетитора нанять?

Вот сейчас Яна проявила эмоции. Ей не все равно, но как не все равно: как директору или как мачехе?

— С языками у Николь действительно проблемы, и репетитор необходим. В остальном: у нее есть все качества, чтобы быть твердой хорошисткой. Учителя не понимают, почему она запустила учебу. Это уже вам в семье разбираться нужно.

— Ясно, — задумался я. — Посоветуешь педагога?

Яна кивнула.

— Ты лучшая, Мудрёна. Ты ведь знаешь об этом?

— Уходи, Мир. Завтра все обсудим. Великий день.

— Скажи честно, ты уверена? Точно уверена, что мы поступаем правильно?

Почему я так мучился? Ведь не просто так корежило от одной мысли, что завтра все-таки наступит.

— Абсолютно, Мирослав Константинович. Абсолютно.

Мне пришлось тупо сглотнуть эту правду. Яна умница. Если она уверена, значит, так и нужно. И от этого тоже тошно, бля…

На два часа дня у нас было назначено заседание. Мы встретились раньше, чтобы к судье обратиться с подписанным мировым соглашением и избежать примирительного периода. Меня лично еще три месяца ходить женатым не напрягло бы, но жена хотела прямо противоположного, а я и так показал себя большим эгоистом.

— Не доверяешь? — встретил Яну у входа в здание. Юридическую сторону бракоразводного процесса сопровождал исключительно я, но сегодня она пришла с плюгавеньким мужичонкой, представившимся ее адвокатом. Неужели решила, что я мог вписать пункты, которые потенциально задели бы ее или моего сына?