Не может быть мёртв
Шрифт:
Джо Нейсмит уже привык к этим шпилькам, но всё-таки поднял воротник своей недавней стильной покупки. С Северного моря дул резкий пронизывающий ветер. Морская гладь была покрыта рябью, а лужи вдоль променада свидетельствовали о том, что приливная волна порой перехлёстывает через волнорез. У чаек над их головами был такой вид, будто им с трудом удавалось удерживаться в воздухе. В конструкции береговой линии было что-то странное: от неё почти не было толку. Дома будто отворачивались от моря, стремясь всеми своими фасадами к центру города. Фокс подмечал эту особенность и в других городах Шотландии — от Форт-Уильяма до
Джо Нейсмит предложил прогуляться по пляжу, но Тони Кай уже углубился в одну из боковых улочек, ведущих к кафетериям и магазинчикам Керколди, оставив Нейсмита шарить по карманам в поисках мелочи для оплаты парковки. Узенькая главная улица была сплошь перегорожена: там полным ходом велись дорожные работы. Кай перебежал на другую сторону и продолжил карабкаться вверх.
— Куда он понёсся? — посетовал Нейсмит.
— Тони в таких вещах дока, — пояснил Фокс. — Ему абы какая забегаловка не подойдёт.
Кай притормозил у дверей и, убедившись, что товарищи его увидели, устремился внутрь. В заведении под названием «Пэнкейк» было светло, просторно и, что немаловажно, немноголюдно. Они заняли угловой столик и попытались напустить на себя вид завсегдатаев. Фокс не раз задавался вопросом: правда ли, что копы во всём мире неосознанно ведут себя точно так же? Ему нравились угловые столики. Отсюда было удобно наблюдать за тем, что происходит, а также за тем, что может произойти. Нейсмит ещё не успел хорошенько выучить этот урок, и казалось, его вполне устраивало, что он сидит спиной к выходу. Фокс втиснулся рядом с Каем и, окинув зал профессиональным взглядом, обнаружил только нескольких оживлённо беседовавших дамочек, которые не обратили никакого внимания на трёх новых посетителей. Они молча изучили меню, сделали заказ и подождали, пока официантка вернётся с подносом.
— На вид вполне аппетитно, — отметил Нейсмит, принимаясь энергично намазывать лепёшку низкокалорийным маслом.
Фокс захватил с собой папку.
— А это, чтобы вы не очень расслаблялись, — сказал он, вываливая на стол её содержимое. — Пока чай остывает, у вас будет возможность освежить память.
— Стоит ли рисковать? — спросил Тони Кай.
— В смысле?
— В смысле масляное пятно на титульном листе. Несолидно будет выглядеть, когда мы приступим к допросам.
— А мне сегодня всё по барабану, — парировал Фокс. — Я всё-таки рискну…
Кай испустил сокрушённый вздох, и все трое углубились в чтение.
Причиной их приезда в этот город стал некто Пол Картер. Сотрудник полиции в звании констебля, пятнадцать лет службы в органах правопорядка. Тридцать восемь лет, из семьи потомственных полицейских — и отец, и дядя служили в полиции графства Файф. Исковое заявление против него подал этот самый дядя, Алан Картер, обвинив племянника в употреблении наркотических веществ, аморальном поведении и злоупотреблении служебным положением. По словам двух женщин, задержанных Картером за непристойное поведение в нетрезвом виде, он согласился снять с них обвинения, если они будут «сговорчивы».
— Господи, неужели ещё где-нибудь так выражаются — «сговорчивы»? — пробормотал Кай, одолев половину страницы.
— В газетах и залах
Малькольм Фокс внимательно изучал вырезки из газет, пестревшие фотографиями Пола Картера, покидающего здание суда после дачи показаний. Стрижка «под горшок», изъеденное угрями лицо. Взгляд такой свирепый, что вот-вот испепелит камеру вместе с фотографом.
Прошло уже четыре дня с тех пор, как Картеру был вынесен вердикт «виновен». Главный судья графства Файф особенно подчеркнул, что «напарники констебля Картера либо полные глупцы, либо его злостные соучастники». Что означает одно: эти ребята много лет знали, что за птица этот Картер, но покрывали его, врали ради него, быть может, даже предпринимали попытки подделать свидетельские показания, а также оказывать давление на свидетелей, чтобы те не вздумали высунуть нос.
Все эти факты и привели в город Контролёров. Полицейские шишки графства Файф желали знать, а заодно заверить общественность (и, что более важно, средства массовой информации), что расследование будет проведено со всей тщательностью, и поэтому попросили соседей разобраться в этом деле. Фоксу были переданы нормативные акты, регламентирующие основные принципы отсрочки исполнения наказания, а также порядок отсрочки исполнения наказания в графстве Файф, и письменный рапорт начальника полиции, в котором достаточно пространно объяснялось, почему три находящихся под следствием офицера до сих пор не отстранены от своих обязанностей — это делалось «исходя исключительно из интересов полиции».
Фокс отхлебнул чай из чашки и пробежал глазами ещё одну страницу. Едва ли не каждое предложение в тексте было подчёркнуто или выделено маркером, поля испещрены его собственными пометками, вопросительными и восклицательными знаками. Почти весь текст он знал наизусть; мог прямо сейчас встать и отбарабанить его посетителям кафетерия как «Отче наш». Хотя наверняка они и так об этом шушукаются. В таких провинциальных городках все быстро принимают ту или иную сторону и стойко защищают свои предубеждения. Картер был отпетый сукин сын, законченный мерзавец, оборотень в погонах. Или же его кто-то подставил: какой-нибудь деградировавший торчок и две девицы сомнительного поведения. В чём, собственно говоря, он провинился? И что такого ужасного он сотворил?
Ничего. Разве что основательно подмочил репутацию местной полиции.
— Немного напоминает историю Колина Балфора, — заметил Тони Кай. — Помните его?
Фокс кивнул. Полицейский из Эдинбурга, любитель заглядывать в камеры к женщинам, задержанным на ночь. Дело против него замяли, но в результате внутреннего расследования из органов его всё-таки вышвырнули.
— Занятно, что именно его дядюшка заварил всю эту кашу, — заметил Нейсмит, возвращая их к текущему делу.
— Однако лишь после того, как вышел в отставку, — добавил Фокс.
— И всё-таки… Держу пари, в порядочном семействе поднялся небольшой переполох.
— Между ними могла пробежать чёрная кошка, — предположил Кай. — Давняя вражда, какие-то старые счёты.
— Возможно, — согласился Нейсмит.
Кай хлопнул ладонью по кипе лежавших перед ним бумаг.
— И что это нам даёт? Сколько дней, по-вашему, мы здесь проваландаемся?
— Столько, сколько потребуется. Может, всего неделю или две.