Не может быть

Блэр Лия

Схватив чистый лист, села за стол и, со злостью смахивая предательские слезы, принялась размашисто писать заявление на увольнение.

“Вернусь в свою жизнь. Люди живут, приспосабливаются, прорываются вперед, и я смогу. Я сильная… У меня все будет хорошо”, — твердила себе она.

Прошло каких-то пара минут, и из кабинета вылетела Перова, а следом раздался голос Ветрова:

— Смирнова, зайди.

“Потерпите пару минут, Кирилл Андреевич. Я еще не дописала”, — Оля поджала губы, дописывая причины увольнения.

—

Оглохла?! — раздался громкий окрик, а следом взбешенный шеф появился в дверном проеме.

— Вот… это вам, — она поднялась со своего места и сунула ему в руки заявление, собирая со стола личные вещи.

Оставаться здесь больше смысла не видела. Хорошо, что Сальская помогла ей устроиться на подработку. Ничего, все получится.

Ветров пробежал взглядом по неровным строчкам, выражая всем своим видом высшую степень раздражения: желваки ходили ходуном, крылья носа раздувались, глаза сощурились, брови свелись чуть ли не воедино.

— Значит, твой шеф… похотливый самец? — раздувал ноздри начальник.

— Там все написано, — демонстративно отвернулась от него Оля, задрав подбородок.

— Смотри-ка, успела и в штаны мне заглянуть, — ехидно процедил Ветров.

— Зачем в них заглядывать? — пожала плечами Смирнова, все еще пребывая в состоянии аффекта, не иначе. — Ваше хозяйство даже за столом не помещается, когда рядом некоторые особи женского пола.

— Льстишь, конечно, Смирнова, но так грамотно, — расправил плечи руководитель. — А за хозяйство… ты позже ответишь.

— Да…вы… — Оля развернулась, испепеляя его взглядом и пыхтя как паровоз.

— Подыши в пакетик… — усмехнулся Ветров и разорвал писульку. Без предупреждения схватил секретаршу за локоть и силой поволок в свой кабинет.

— Отпустите! Не имеете права! — вырывалась Смирнова, еле поспевая шевелить ногами.

Едва дверь за ними с грохотом захлопнулась, как Ветров ослабил хватку, но не выпустил на безопасное расстояние. Буравил взглядом, и Оле казалось, что он ее если не разорвет, то ударит точно.

— Ру… ру-у-ки уберите, — в испуге прошептала она, не сводя с него глаз.

— А то что, Смирнова? — вернул он ей вопрос.

— Я ухожу, что еще надо? — сглотнула ком в горле Оля и отвела взгляд в сторону.

— Ты никуда не уйдешь, — твердо произнес Ветров. — Говори.

В непонимании Смирнова снова уставилась на него, не понимая приказа.

— О чем?

Его ладонь переместилась от локтя к ее предплечью, неожиданно приласкав большим пальцем.

— Ты же влетела ураганом не с Перовой ругаться? Говори, что хотела. Сейчас.

Оля растерянно опустила глаза, теряя воинственный настрой, облизала пересохшие губы, а потом решилась:

— Я не сплетничала. Это не я. Правда. Андрей Сергеевич меня вызвал с утра и рассказал о жалобе, но это не я! — смотрела на него, буквально сканируя каждую черту лица начальника.

Стараясь уловить так нужную ей веру и поддержку.

Прошла минута, а Ветров продолжал смотреть на нее и молчать. На лице — ровным счетом ничего. Нечитаемая маска. Какие-то пять минут назад он хотя бы злился и было понятно, что чувствует и думает, а теперь… пустота. Ноль!

Разочарованно вздохнув, Смирнова высвободила руку, понимая, что зря распиналась. Чего добилась? Ни-фи-га… Понятно же, кому он отдаст предпочтение, когда речь о ней и Ксении. Вымотанная эмоциями и обидами, Оля взялась за ручку двери, но тут же Ветров дернул ее за плечо на себя, развернул и прижал спиной к стене, нависая сверху.

— Где мой кофе? — осипшим голосом спросил он, почти касаясь губами ее уха.

— Ч-что? — опешила секретарь, вжимаясь в стену сильнее.

Ветров чуть отстранился. Видимо, довольный произведенным эффектом, потому что у Оли глаза стали как чайные блюдца, а дыхание участилась настолько, что щеки порозовели. Склонив голову к плечу, он поводил языком по верхней кромки зубов и усмехнулся.

— Иди работай, Смирнова. Проблема выеденного яйца не стоит. Подобные истерики впредь под запретом. Ясно выразился?

Оля кивнула и улыбнулась, прикусив губу.

“Боже, какой он красивый… Как удержаться и не коснуться его хоть раз? Кажется, я в вас влюбляюсь, Кирилл Андреевич, как последняя дура”, — призналась себе Оля.

Увидел ли он что-то в ее взгляде или это слепой порыв, но в следующею секунду Ветров тронул пальцами ее скулу, ощутимо вдохнул и отвел взгляд, делая пару шагов назад.

— Иди, Оля.

— Спасибо, Кирилл Андреевич, — тихо поблагодарила она, выскользнув за дверь.

До самого вечера Смирнова то и дело трогала щеку, где все еще фантомно ощущалось легкое касание пальцев Ветрова. Одергивала себя. Ругала, но наивные мечты лезли в голову, опьяняя своей красотой и призрачным счастьем. Только ближе к ночи ей удалось обуздать свою эйфорию.

Стоя дома перед зеркалом, она вертелась из стороны в сторону. Казалось, что живот уже немного виден, хотя по факту это было не так. Врач сказала, что при первой беременности ее положение станет заметно не раньше четырех месяцев. И предупредила, что наступить сей момент может внезапно, в одну ночь. Шутила, наверное.

Как бы то ни было, Оля четко решила, что не имеет права думать о шефе. Они не просто из разных миров, они бесконечно далеки по понятной причине.

Спустя пару дней в обед позвонила новый работодатель, — из бутика, — Элона Игоревна, и попросила Олю прийти пораньше, чтобы успеть привести в порядок новый товар. До этого момента девушка успела отработать всего две смены, да и работы было немного: пара костюмов и десяток рубашек. Зато денег ей дали относительно нормально. Для дополнительного заработка очень неплохо.