Не надо, дядя Андрей!

Зверева Марта

От потупленного взгляда, робкого тона, маленьких рук, теребящих подол футболки.

Ее дыхания.

Прерывающегося на каждом слове и в конце на «меня».

Близких слез в голосе.

— Ты совсем охуела.

Только что я думал, что сейчас меня разорвет на миллион крошечных охуевших стоматологов-садистов, но вдруг я перегорел. И ответил ей очень-очень спокойно.

Надолго ли? Рядом с Лизой меня с самого начала расшатывало, с самого, блядь, первого дня, когда я приехал в квартиру и увидел ее с абсолютно пустыми глазами.

Ее руки были в крови: она расцарапала лицо кому-то из этих ублюдских коршунов, что занимались похоронами. В комнате остро пахло лекарствами, и даже я, привыкший к запаху дезинфекции и специфических наших препаратов, поморщился. Ей что-то укололи тогда, и она выглядела как сбежавшая из Сайлент Халла сумасшедшая. Мне было ее жаль. Она меня раздражала. Все сразу.

— Наверное… — Лиза вздохнула со всхлипом и потянула вверх футболку, под которой ничего не было, кроме маленькой девичьей грудки.

— Ты понимаешь, как это звучит? Я твой опекун! Практически дядя!

— Понимаю. Но ты уже трахал меня.

— Нихера ты не понимаешь… — я отвернулся, чтобы не смотреть на ее дрожащее тельце. Потому что яйца уже ломило и вся кровь отливала от мозга. А мозг мне был нужен.

Я взял себя в руки:

— Как ты себе это представляешь вообще, долбанутая?

Она пожала плечами, отвернулась, откинула футболку в сторону, взялась за застежку шортиков.

— Когда ты хочешь трахаться, ты приходишь и берешь меня.

«Берешь», блядь.

Как в ебучих викторианских романах. А «ебешь в рот, пока мозги не вытекут» не хочешь, маленькая блядь Лиза?

— Как хочу? — сощурился я на эту идиотку.

— Да… — она помедлила и тихо добавила: — Только не бей.

Вот очень вовремя. Втащить ей хотелось со страшной силой, дебилке такой.

— Подойди.

Она прекратила терзать пуговицу шорт дрожащими пальцами и приблизилась.

— В глаза смотри.

Подняла голову.

— И что ты предлагает с тобой делать?

Пожала плечами. Скажет еще раз «трахать» — урою.

Не сказала.

— Сколько у тебя было мужиков?

— Один…

— Который тебе целку порвал? — у меня аж кулаки зачесались. Ну Виталик… где, блядь, глаза твои были, что ты дочь защитить не мог от всяких уродов?

От меня, впрочем, тоже не смог. Даже хуже сделал.

— Кто?

— Миша…

Хуй знает, что за Миша, но я запомню.

— В рот тебя много ебали?

Быстрый взгляд на меня. Ну да, я-то помню. Как хрипела и плакала. С трудом, но помню. Вот ты ее отодрать реально по трезвяку…

Член дернулся, словно ему только это и предложили.

— Только ты… и… — она запнулась.

— И кто?! — взревел я.

— Там, в клубе, тот, кого ты прогнал…

То есть Рустам все-таки засунул в нее свой крайне лишний хер. Разберусь.

— И ты предлагаешь мне после них подбирать объедки, я правильно понял? Я свой член не на помойке нашел.

Ух, как она глазами сверкнула! Как раньше.

Как до того, как сбежала. Где твоя дерзость, Лиза? Я уже стал уставать от этой ебучей покорности.

Хер знает, что меня так бесит в ее опущенных глазках. Разве не этого я хотел?

Этого. Потому и трахаю шлюх, чтобы не хотеть засадить в ее горло свой хер и чтобы она давилась им вместо того, чтобы дерзить.

— Твоих шлюх кто только не… — не осилила до конца гневную тираду, сдулась.

— Мои шлюхи другое дело. Им я плачу за профессионализм. А ты-то много ли умеешь, кроме как подставлять себя? — поинтересовался холодно.

— Там надо уметь?

Давно я так не гоготал. В полный, сука, голос. Лиза, Лиза… Такая наивная шлюшка.

— Короче, я понял. Мой ответ — нет.

И развернулся, с трудом удерживая свою руку, которая хотела сжать, стиснуть ее молочные сисечки, выкрутить соски до боли, до визга, замесить как следует… уффффф… Меня аж болью прострелило от яиц до холки.

— Андрей… — пищит она сзади. — Но ведь никто меня… не… кроме тебя… там…

— Не драл в жопу? — разворачиваюсь я с волчьей ухмылкой, глядя, как стремительно она краснеет.

— Да.

— И ты предлагаешь, чтобы я ебал тебя в зад каждый раз, как мне захочется?

Наблюдать за ней одно удовольствие. А вот слышать ответ…

— Да.

Я сглотнул, потому что уровень спермы в моем организме только что добрался до горла и больше всего на свете я хотел напичкать ею эту малолетнюю шалаву.

— Что ж. Давай.

Она даже вскрикнула. Кажется, не ожидала?

— Да?!

— Да.

После первого же раза она снова запищит. Даже и до первого раза не дойдет. Залью ей в зад смазку, она вспомнит и умчится, визжа. Не собирался я ее трахать. Хотелось посмотреть, как испуганно она свинтит от меня.

— Свободна!

Поэтому не стал отменять заказ на целку, перенес его на полночь.

Что мне мешало отодрать ее сейчас?

Вот дурак.

2.

Пытаюсь не чувствовать себя идиотом. Убеждаю себя, что просто умею ждать. Предвкушать. Планировать особое блюдо. Где мне трахнуть мою Лизу теперь?

В бассейне, чтобы она цеплялась пальчиками за бортик и тяжело дышала, покрытая испариной?

В ее девичьей кроватке, подложив плюшевого мишку, или что там у нее из игрушек, под живот?

Поймать на лестнице и опрокинуть прямо на ступеньки?

Перегнуть через подлокотник дивана в гостиной, чтобы ее круглая попка торчала выше головы?

Или всерьез, пристегнуть к своей кровати наручниками, распялить и трахать всю ночь?

Это я еще не перешел мысленно к спортзалу в подвале.

Слюни текли до полу. Хер стоял до небес.

День обещал быть восхитительным, хоть Олег с Глебом и заебали названивать.

Вырубил телефон, прошелся до дома и с плотоядной улыбкой прислушался к тому, что происходит наверху. Тишина.