Не наследник, которому по…
Шрифт:
– Блин, на кого я буду похожа, - прошептала она, со вздохом цепляя остальные аксессуары.
– На женщину-вамп, - хищно оскалился я, - гарантирую, на тебя будут пялиться все.
Глава 19
– Анюра, идёшь справа от меня, и губки надуй, пусть думают, что тебя силиконом обкололи. Не морщись, помни, у тебя во лбу ботокс. Николя, сзади и чуть слева. Локти расставь, зарубу нормальную сделай. Вот так, да, чтобы в дверной проём только боком. Да. Да, как пингвин. Ну а что поделать, искусство требует жертв.
Я раздавал последние
Сейчас мы работаем на образ. Как только он закрепиться в сознании окружающих, то уже сам будет работать на нас и можно будет расслабиться. Ну а пока надо свои роли отыграть так, чтобы никто не заподозрил фальши.
Стоило нам показаться на людях, как кто-то тут же присвистнул. Я презрительно поджал губы и неторопливо, прогулочным шагом, стал дефилировать по коридору.
– Дрейкусик, там новая коллекция от Луи Виттон вышла, - защебетала манерным голосом Светлова, когда набралось побольше зрителей, - такая, такая, ну просто такая!..
– Куплю, - лениво произнёс я, продолжая вышагивать с гордо поднятой головой.
– Ой, и кофточку купишь?!
– обрадовалась Анюра, - и юбку и там ещё три платья таких, таких…
– Всё куплю, - так же лениво ответил я.
– Дрейкусик, ты лучший, - она тут же чмокнула меня в щёку, достала телефон, и поднеся ко рту, радостно защебетала, - Яночка, ты щас умрёшь. Мне Дрейкусик новую коллекцию Луи Виттон купит…
Стоило нам через полчаса подобного представления скрыться обратно в уединённое место, как Анюра с утробным полурыком-полустоном начала биться кокошником о стену.
– А-а, я выгляжу как полная дура, а-а!
– Ну не переживай ты так, - начал я гладить девушку по плечу, - ты же знаешь, что это игра. А на самом деле ты не такая.
– Но другие подумают…
– А тебе не всё равно, что подумают другие?
– я развернул её к себе, посмотрел в глаза, - послушай, то, что ты показываешь сейчас, это маска. Это твоё оружие и твоя защита. Никто не должен знать, какая ты на самом деле, потому что тогда он узнает твои слабости и сможет их использовать против тебя. Научись менять маски, подстраиваться под людей, показывать то, что они ожидают увидеть, а не то, что есть на самом деле и тогда ты сможешь ими манипулировать, управлять и всегда быть на шаг впереди, извлекая выгоду для себя.
– Правда?
– недоверчиво посмотрела она на меня.
Я кивнул:
– Правда, вон, Николя не даст соврать.
– Я?
– здоровяк аж вздрогнул.
– Конечно, - я позволил себе улыбнуться, - я ещё в школе заметил, что тебе не нравится унижать других, да и в целом, ты не жаждал стать болдаром. Но такое поведение неизбежно бы вызвало вопросы и тебе приходилось изображать то, что для других было естественным поведением. А потом ты обратил внимание на меня и решил мной прикрыться, потому, что став подручным, ты, как бы, ответственность за своё поведение перекладываешь на своего патрона. А с этой стороны тоже было всё в порядке - так как я тоже не любитель устраивать публичные представления.
– Э-э, босс… - протянул Валуа, с глупым видом чеша затылок.
– Ладно, хватит играть, - я рассмеялся, - ты себя выдал, когда попал на жёлтый факультет. Обычный тупой здоровяк так
– Я просто копировал вас, - вновь попытался увильнуть тот.
– То есть, натянул очередную маску - покивал я с улыбкой, повернулся к Анюре, - видишь, как полезны маски. Благодаря одной из них, наш здоровяк смог обмануть систему.
Та неуверенно кивнула.
– Ладно, - произнёс я, - заканчиваем антракт, пора переходить к основному действию.
Мои помощники тут же потянулись на выход, а я немного задержался, буравя спину Николя задумчивым взглядом. Почему-то мне показалось, что во время нашего разговора он был чересчур напряжён. Впрочем, я действительно раскрыл его школьную тайну. Может, конечно, этого не следовало делать, но слишком зримый и близкий пример был, когда я объяснял Анюре про маски, вот я и не удержался.
Впрочем, сорвав одну маску, я не был уверен, что под ней не оказалась ещё одна. Помню один мой старый знакомый, ныне покойный, утверждал, что у него есть десять масок. Врал конечно, я в своё время насчитал двенадцать и, по моему, это был не предел.
С другой стороны, Валуа был мне предан, что доказывал делом, а право на личные тайны имеет каждый. Поэтому решил не суетиться. Захочет - сам, когда-нибудь, раскроет. А нет, так нет.
***
В следующий наш выход мы почти столкнулись с ректоршей стремительно пересекавшей коридор в сопровождении невысокого пухлотелого мужчины, который был академским завхозом.
Кладенец почти бежала, словно стремясь оторваться от назойливого сопровождающего, но тот, необыкновенно проворно семеня своими коротенькими ножками, от неё не отставал, продолжая донимать занудным голосом.
– Светлана Иосифовна, сделайте что-нибудь с новым преподавателем дуэлей. Третий сломанный стул за неделю. И знаете, у меня складывается ощущение, что он сам им подпиливает ножки. Безобразие же, Светлана Иосифовна. Мы так никаких фондов не напасёмся. Хорошо ещё у меня этих стульев… эм-м, немного…
Тут пухлый резко сменил тему, не желая распространяться, сколько у него ещё стульев, скорчив рожу, неприятным голосом произнёс:
– А ещё, Светлана Иосифовна, от всех стульев ужасно воняет куревом. Не представляю, что творится в аудитории и чем дышат его студенты. Запах такой, что лошадь сдохнет ещё на подходе. Боюсь, кабинет после Юпитера Фёдоровича будет проще вырезать из здания целиком и в таком виде выкинуть куда-нибудь подальше. Желательно не в Байкал, а то там половина рыбы передохнет и нас экологи палками забьют. Светлана Иосифовна… Светлана Иосифовна!..
– Карлсон Свантессонович, - со вздохом ответила ему Кладенец, - господин Угрюмый слегка эксцентричен, признаю, но вы сгущаете краски. Да и не видела я, чтобы он курил.
– Тогда он заставляет курить студентов, - упрямо возразил завхоз, - и пилить стулья.
– Не выдумывайте ерунды, - женщина остановилась с легким раздражением взглянула на собеседника, - вот зачем, скажите на милость, ему бы это делать?
Я знал ответ на этот вопрос и даже, внутренне, восхитился так живо воплотившим практически, мои предложения, мужчиной, но сообщать Кладенец, с чьей подачи Угрюмый это делает, посчитал преждевременным. Не стоит сразу всем раскрывать свои таланты.