(Не) настоящая жена для магната
Шрифт:
Сколько раз мы сидели в этой самой гостиной и, смеясь, переделывали неудачные чертежи, дополняли дизайнерские рисунки и… просто были собой. Открытыми и честными, без каких-либо масок или условностей.
Но потом, неизменно наступал тот миг, когда я улавливала во взгляде супруга тот самый блеск, который невозможно ни с чем спутать. А вместе с ним возвращались и страхи. Я отстранялась, бросала что-то невразумительное и трусливо сбегала. Снова.
— Ты совсем ничего не испытываешь к нему? — вдруг спросила бабушка, заставив мое сердце испуганно задрожать.
Пальцы, старательно
— Чувствую, — ответила отстраненно, с трудом узнавая собственный голос. Настолько он вдруг изменился. Вперившись взглядом в тот орнамент, что выводила во время всего разговора, с трудом заставила себя продолжить: — Я хочу, чтобы он был моим… по-настоящему. Чтобы я была другой, не такой трусливой и ничтожной… Это и пугает, бабуль. Сильно… до дрожи в коленях… Так, что дыхание перехватывает.
— Девочка моя, — не то вздох не то восклицание. — Да ты влюбилась в него!
— Влюбилась, — прочистив горло, повторила я. Уголки моих губ дрогнули, и я провела пальцем по стеклу, перечеркивая все. — Хоть и не имела на это никакого права…
— Вздор! Ты слишком строга к себе.
— Я пытаюсь быть реалисткой. Ты ведь прекрасно знаешь, что я никогда не смогу перебороть себя. Я не могу его забыть, — предательские слезы выступили на глазах, размазывая и без того хмурый пейзаж. — Он всегда рядом. Прячется и ждет подходящего момента, чтобы все испортить. Стоит мне только чуть-чуть расслабиться, как все повторяется. И так постоянно… Иногда мне кажется, что я просто сошла с ума и ничего уже не исправить. А зачем Артему сумасшедшая жена?
Мотнув головой, я попыталась успокоиться, отогнать непрошеные воспоминания. И тут услышала тихий хриплый голос:
— А ты не пробовала спросить у него? — муж оказался за спиной, аромат его парфюма укрыл меня невидимым одеялом, а сильные руки опустились на плечи и слабо сжали. Немного наклонившись к моему уху, он заговорил мягким, успокаивающим шепотом: — Что же ты решаешь за меня? Я ведь уже говорил, что не люблю этого. Марин… посмотри на меня, — он развернул меня лицом к себе и слабо заулыбался. На волевом подбородке, за аккуратным слоем модной щетины проступила крошечная ямочка. В этот миг он показался совсем другим, не серьезным бизнесменом, не заоблачной, недосягаемой мечтой, а реальным, простым парнем.
Моим парнем…
Сердце дрогнуло, я оторвала от виска телефон и безмолвно смотрела ему в глаза.
— Скажи, ты боишься меня? Только честно.
Отрицательно покачала головой.
Артем был единственным мужчиной, рядом с которым мне было легко и спокойно. Я не боялась его, а любила. Всей своей глупой израненной душой…
— Тогда, что? Что именно не дает тебе покоя?
Я боюсь потерять тебя. Боюсь, что однажды ты просто устанешь от меня, и я снова останусь одна. Я боюсь, что ты не захочешь быть со мной, когда узнаешь, что со мной произошло…
— Марин?
Я не смогла ответить. Не смогла выговорить то, что кружилось в голове.
Артем вздохнул. Провел пальцем по моей щеке, отчего внутри у меня все перевернулось, и заговорил тихим уверенным голосом.
— Кто-то обидел тебя в прошлом. Причинил такую боль, что ты до сих ее помнишь. Она живет вот тут, —
Он снова меня разгадал, прочитал, словно открытую книгу и… понял без слов.
Ощутив боль в груди, я опустила голову и спрятала лицо у него на плече. Обняла крепко, вцепившись так, будто действительно боялась, что сейчас исчезнет.
— Мне так страшно.
Артем, прижав меня к себе и мягко коснулся моего виска сухими губами.
— Ничего не бойся. Ты со мной, — его голос переломился и превратился в глухой шепот. — Доверься. Хотя я понимаю, что это тяжело. После всего, что тебе пришлось пережить. Марин… — он протяжно выдохнул, подцепил пальцами мой подбородок, заглянул в глаза. — Ты очень нужна мне. Вся нужна, понимаешь? Но если ты чувствуешь, что не готова, я отступлю. Буду ждать, сколько придется, пока ты сама этого не захочешь… Только не закрывайся от меня, не прячься больше. Договорились? — он улыбнулся.
Казалось не только комната, но и весь мир замер в ожидании моего ответа.
— Договорились, — прошептала я и, недолго думая, привстала на цыпочки и поцеловала его. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что ты такой хороший.
В стальных глазах заплясали озорные огоньки.
— Я вовсе не хороший, сладкая, — признался он, чуть смущаясь. — Если бы ты только знала, о чем я сейчас думаю, сбежала бы без оглядки…
— Думаешь?
— Уверен! А теперь, — Артем отпустил меня и отступил на шаг. — Если не хочешь, чтобы я снова набросился на тебя с поцелуями, беги собираться. Через два часа мы должны быть на открытии картинной галереи. Хотя… я бы предпочел остаться дома и смотреть исключительно на тебя, — добавил совсем тихо и, прежде чем я успела что-либо ответить, развернулся и вышел из комнаты.
Я же продолжала смотреть на закрытую дверь и улыбаться. Очень хотелось поверить, что однажды я смогу ответить ему взаимностью, и никакие призраки прошлого мне в этом не помешают…
Вдруг телефон в моей руке ожил. На экране высветилось короткое смс в стиле моей бабушки: «Дай себе шанс, девочка. Возможно Артем и есть тот самый принц, которому суждено тебя расколдовать?»
Посещение различного рода светских мероприятий и вращение в высших кругах — обязательное условие, которое должен выполнять каждый, уважающий себя, бизнесмен. Королев Артем Игнатьевич, несмотря на всю свою холодность и ненависть к подобным сборищам, все же был вынужден уступить негласным правилам жизни и львиную долю своего свободного времени посвящать лицемерству и игре на камеру.
Он не солгал, когда сказал Марине, что с большей охотой провел бы этот вечер в отеле, с ней. Как бы странно это ни звучало, но ему не хотелось делить своего Олененка ни с кем.
Артем хотел, чтобы улыбалась она ему одному, а не двум сотням денежных мешков, что так и норовили завести знакомство с его женой. Каждый раз стоило перехватить заинтересованный взгляд кого-то из гостей, как внутренности обжигало лютым огнем. Знакомым ярким пламенем, имя которому «ревность».
Он ревновал ее. Причем так сильно и остро, что сам едва не давился от противной горечи этого едкого чувства, потому что не привык его испытывать, не знал, что это такое. А с ней словно контузило, выбросило из привычной среды и заставило испить эту чашу до дна…