Не называй меня малышкой
Шрифт:
– Вам нужен новый номер?
– Мне нужна любая информация об этой женщине. Все, что вам удастся узнать.
– Постараюсь, – коротко ответил страховщик.
Еще через час, когда я разглядывала в отделе посуды стаканы для бренди, раздался звонок. Роман отрапортовал:
– Я добыл номер мобильного телефона и адрес временной регистрации Елизаветы Ивановой. Можете сейчас записать?
Я принялась рыться в сумке в поисках блокнота и ручки.
– Временной регистрации? Она что же, иногородняя?
– Приехала в Москву из Старого Оскола.
Я записала сведения, которые
– Может, сходим куда-нибудь? – неожиданно робким тоном спросил мужчина. – В воскресенье я, увы, занят, а как насчет понедельника? В театр хотите?
Я милостиво обещала подумать: заслужил!
Вот так и выясняется, кто тебе настоящий друг, кто враг, а кто просто так… Да, Роману нужна моя жилплощадь, но при этом на него можно положиться в трудную минуту. Руслана квартира не интересует, зато и мои проблемы ему – до лампочки… Может, выйти замуж за страховщика? Надо же мне как-то устраивать свою судьбу. И пусть между нами нет большой и трепетной любви. Миллионы людей вступают в брак, испытывая друг к другу лишь симпатию, – и ничего, живут! Семья – это вообще субстанция скорее материальная, чем духовная: товарно-денежные отношения, ячейка общества и все такое прочее. Ну а что касается Руслана Супроткина… В конце концов, никто не запрещает мне грезить о нем в своих снах.
Размышляя таким образом, я позвонила Лизе Ивановой.
– Да? – ответил тревожный женский голос.
Я слишком поздно сообразила, что не подготовилась к разговору.
– Елизавета Иванова?
– Я слушаю!
– Э-э-э… – замялась я и, не придумав ничего лучше, выпалила: – Вы выиграли приз!
Лиза нажала на «отбой». Я опять набрала номер, но Иванова не поднимала трубку. Придется искать ее по месту регистрации.
Зарегистрирована она была по адресу: Соловьиный проезд, дом 2, квартира 35. Я отправилась в Ясенево.
Когда-то Ясенево был неплохим районом Москвы. Он и сейчас таковым считается, однако комфорта здесь стало значительно меньше. Помню, лет десять назад, впервые попав сюда, я поразилась: до чего же свежий воздух! Микрорайон примыкал к Битцевскому лесопарку, и жить здесь было одно удовольствие. Сегодня строители потихоньку «откусывают» от лесного массива метры, вырубают деревья, заливают землю бетоном и возводят многоэтажные башни. Соответственно прибавляется людей и автотранспорта. Воздух уже не тот, теснота и дороговизна, потому что квартиры в «башнях» покупают отнюдь не бюджетные врачи с учителями.
Дом номер два по Соловьиному проезду оказался панельной четырнадцатиэтажкой, облицованной белым кафелем. Я нажала на звонок домофона, женский голос спросил:
– Кто там?
Я замешкалась с ответом. Сказать, что я инспектор из ДЭЗа? Мол, поступил сигнал, что в квартире сделана перепланировка? Или прикинуться соседкой с тринадцатого этажа, которая потеряла ключи? Нет, это все не годится, своим враньем я настрою Елизавету против себя. Я просто попросила:
– Откройте, пожалуйста.
– Вы насчет комнаты? – уточнила женщина.
– Да, – ответила я. А что мне оставалось делать?
– Седьмой этаж.
Когда я вышла из лифта, хозяйка уже караулила меня около квартиры. Она придирчиво оглядела меня с ног
– Проходите, я ждала вас чуть позже, но ничего страшного. Ольга, кажется?
Я кивнула. Хм, она приняла меня за другую. Я прошла в коридор, решив пока не открывать карты.
В квартире стоял слабый, но специфический запах. Его попытались заглушить хлоркой, но безуспешно. Сначала я решила, что это кошачья моча, потом поняла, что больше похоже на человеческие испражнения. Наверное, в доме неисправен унитаз.
– Обувь можете не снимать, – продолжала хозяйка. – Вот, пожалуйста, смотрите, в квартире две изолированные комнаты. Эта большая, двадцать метров, она будет вашей. Мягкая мебель, стенка, телевизор – все в отличном состоянии.
Я бросила взгляд на обстановку. Может, телевизор и правда замечательно ловит каналы, но комната выглядела обшарпанной и неуютной, как в третьесортной гостинице.
Мы прошли на кухню, тоже довольно замызганную, однако дама бодро заявила:
– Кухня отличная! Площадь восемь метров, новая плита, есть посудомоечная машина, но она временно не работает.
Ванная неожиданно произвела благоприятное впечатление розовой плиткой и бордюрами в тон.
– Здесь недавно сделан ремонт, есть стиральная машина-автомат, она вам очень пригодится, – подчеркнула хозяйка.
Меня озарила догадка:
– Вы что же, сдаете одну комнату в квартире?
Женщина нахмурилась:
– Мне казалось, что по телефону мы поняли друг друга. Я сдаю комнату в обмен на уход за моим отцом, он живет во второй комнате. Хотите на него взглянуть?
Не дожидаясь ответа, она открыла дверь рядом с ванной. Там оказалось маленькое, не больше десяти метров, помещение. На кровати у окна лежал худой человек. Я поняла, откуда в квартире смердящий запах. Такое амбре сопровождает всех лежачих больных.
– Отец сейчас спит, – сказала женщина, прикрывая дверь. – Он вообще много спит, у вас не будет с ним особых проблем.
– А что с ним?
– После инсульта он полностью парализован, нарушена речь, частично потерян слух.
Я выразительно подняла брови. Интересно, как это с парализованным человеком не будет особых проблем?
– Уход должен быть круглые сутки? – спросила я.
– Ну, вообще-то желательно. Хотя я понимаю, что вам ведь нужно где-то работать. Откуда вы приехали? Из Днепропетровска? Вы, кажется, учитель по образованию? Мне вас рекомендовали как порядочного человека, на которого можно оставить квартиру.
Я рассеянно кивала. Эта дамочка – шустрая особа. Круглосуточная сиделка стоит примерно в пять раз больше, чем аренда комнаты. Нанимая мигрантов из стран ближнего зарубежья, дочь здорово экономит на папаше. И сдается мне, что это не Елизавета Иванова.
– У вас есть опыт ухода за лежачими больными? – поинтересовалась хозяйка.
Я отрицательно покачала головой.
– Впрочем, это не важно, я вам все объясню, у вас не будет с ним проблем, – словно заклинание, повторила она.
Я чуть было не предложила ей самой заняться этим «беспроблемным» делом, но прикусила язычок. Сначала мне надо выяснить что-нибудь про Елизавету.