Не небом едины
Шрифт:
— Таёжные травы говорят что-то новое? — я забеспокоилась, потому что Тимофеевна была хорошей травницей-целительницей и ведуньей у себя в деревне, но в городе, она погрязла в рутине со шваброй и пылесосом в обнимку и перестала пользоваться своим даром по назначению, отпустила его от себя. Но…дар мог исчезнуть лишь на время, а не пропасть на совсем, и в случае со мной тётя Маша что-то почувствовала.
— Зря смеёшься. Вам не до смеха должно быть, молодые люди. Ты запомнила рисунок, что был на дне твоей кружки? — Тимофеевна обратилась ко мне.
— Отчасти. —
— Что происходит? — он встревоженно развернул меня за плечи к себе.
— Рисунок был другой. Но я больше не притрагивалась к чаю. — испуганно пролепетала я.
— Может, тебе показалось? — зазвучал его голос успокаивающе.
— Когда двоим кажется, Платоша, это знаки свыше, тебе ли не знать? — обречённо вздохнула тётя Маша.
— Я давно не верю в твои россказни, старая ведунья. И не дам тебе запугать не меня, не Марту. Пойдём-ка отсюда. Марта, — HR потащил меня за руку, — тебе надо проветриться. А то, погляжу, напоила тебя тётя Маша, одурманила.
— То видение сбудется непременно, Платон, попомни моё слово.
Мы вышли из подсобки. Стало нечем дышать, будто мне сдавили горло. Ноги еле шли, мне тяжело давался каждый шаг. А в ушах протяжно звенели слова тёти Маши: «То видение сбудется непременно, Платон, попомни моё слово».
— Какое видение, Плутоний? — спросила я сквозь пелену накрывающей дремоты и провалилась в сонное забытье
Глава 12
— Липатова?! Ау?! Тебе платят зарплату не за то, что ты спишь на рабочем месте. — противный, визгливый голос прорывался в моё сознание извне.
Я подняла тяжёлую голову на голос, что хотел мне что-то донести, и вздрогнула. Передо мной стояла Она. А сама я сидела на своём рабочем месте, якобы уснув над новым договором.
— Курица?!
— Да, — отозвалась я. «Это ж надо так самой откликнуться на «курицу»!», — отругала я мысленно себя.
— Какого рожна ты спишь на работе? Где договор с новым клиентом, как его там?
— Булыгин Альберт Петрович. Держите договор. — я подала Алёне Игоревне толстую кипу бумаг, не подумав, что правки-то в договор я не внесла до конца. Но Она пролистала договор и удовлетворённо посмотрела на меня.
— Признайся, тебе по ночам мыши помогают с птицами как Золушке? Не могла же ты одна без посторонней помощи весь, — начальница потрясла бумагами перед моим лицом, — договор проверить и внести в него правки?
— Результат вас устраивает? — спросила я Её с вызовом.
— Устраивает. — нехотя, согласилась Она.
— Тогда какие ко мне могут быть вопросы? — разозлилась я.
По правде говоря, негодовала я не из-за Алёны Игоревны, а потому что сама ничего не понимала. Что было, после того, как мы с Плутонием ушли от тёти Маши? Куда делся Платон Олегович? Что или как прошёл корпоратив? Кто внёс все правки в договор с Булыгиным? Я не помнила ничего и не соображала.
В кабинете появилась хмурая Лейла, поразив меня своим вопросом.
— И давно у тебя роман с Платоном? Подруга, называется, взяла и скрыла от меня такую информацию!
— Чего? — подивилась я щекотливому, неразумному вопросу.
— Вот ради кого мы тебя разодели и разобули с головы до ног, — Лейла щёлкнула пальцами, как бы подтверждая свои какие-то неведомые мне догадки.
— Когда меня и кто разодел и разобул? И где тётя Маша? Где цветы? Как отдохнули на корпоративной вечеринке?
— Марта, ты…хорошо себя чувствуешь? Вопросы какие-то странные задаёшь, — напряглась администратор и сочувственно прошлась по мне взглядом.
— Чувствую я себя паршиво, усталость накрывает пеленой, не могу никак проснуться. Разум точно в тумане.
— Ещё бы! Ночь на дворе, а ты весь день корпела над этим…договором с новым и важным клиентом. — Лейла раздражённо закатила глаза. — Тебе воздухом подышать надо, а то так на работе и угоришь, бедняжка, не жалея себя. — девушка заботливо погладила меня по руке.
— Я? Корпела весь день?
— Марта, эммм, ты меня пугаешь. Давай-ка освежимся, носики припудрим, да и на корпоратив пора собираться.
— Так его не было пока? Перенесли?
— Липатова, ты переработала, и у тебя поехала крыша? Корпоратив сегодня был, есть и будет. К тёте Маше мы не ходили. Цветы пока в переговорной. А откуда ты знаешь про цветы? Ах, конечно, ты же шуры-муры с Плутонием водишь, это мне Мартышка сказала. Она видела, как Волгин нёс тебя на руках.
Я чуть было не пискнула: «Волгин нёс меня на руках? На кой лад?», но промолчала дабы не напугать сильнее своим неадекватным поведением Лейлу. Я даже решила не уточнять про платье. Но вопрос: «Почему у меня провал в памяти…беспросветная дырища в воспоминаниях?» оставался на повестке дня и требовал рассмотрения, допроса свидетелей и следственных мероприятий. По дороге в дамскую комнату мы встретили Волгина, и я, бросив Лейле: «Я догоню», подтолкнула его в переговорную, притворив за собой дверь и почему-то тяжело дыша, словно мы и правда водим шуры-муры…тайные любовники не иначе. А он улыбнулся и притянул меня к себе, чем рассердил и взбудоражил.
— А мне нравится, когда ты такая…смелая.
— Вы что себе позволяете? — я отодвинула HR от себя, — Почему вы носили меня на руках на глазах у всего офиса? Это же какой стыд и срам! — я схватилась за гудящую голову.
— Мыло мочало: начинай сначала.
— Можно обойтись без глубокомысленных словесных оборотов и сказать нормально?
— Я думал, ты вспомнила всё. — Плутоний явно огорчился чем-то.
— Я, Платон Олегович, после посиделок у тёти Маши, наоборот, многое забыла.