Не обязан жениться
Шрифт:
– Я буду любить нашего ребенка не потому, что он – наследник трона.
– Правда? Это уже кое-что.
– Мои отец и мать правили страной. Это нелегко, хоть наша страна и невелика. Но они были хорошими родителями.
– Несмотря на то что твой отец много лет делил время между семьей и своей графиней?
– Идеальных семей не бывает. Моя была не так плоха. Нашему ребенку повезет больше.
– Этого я для него и хочу. Лучшего. Хочу, чтобы он знал, что такое безусловная любовь.
– Та, что
– Та, которой я ждала от своих родителей.
Она еще ни разу не признавалась в этом. Но он догадывался.
– Мы – не твои родители.
– Но и не твои.
– Что ты имеешь в виду?
– Если – я подчеркиваю, если – я соглашусь выйти за тебя, я выдвину кое-какие требования.
– Например?
– Например, у тебя не будет любовниц. Я – не твоя мать, и я не потерплю интрижек. Ни многолетних, ни мимолетных, ни даже на одну ночь. Я немедленно уйду. В брачном контракте будет сказано, что в случае твоей измены дети останутся со мной.
– Я – не мой отец. И ни в каком виде не собираюсь воспроизводить в своей жизни ничего подобного их многолетней дружбе с графиней.
– Я буду твоей единственной женщиной. И это не обсуждается.
Ему было противно это обсуждение. Джиллиан пыталась заставить его отвечать за грехи отца, а не за его собственные. Он никогда не обманывал своих подружек, даже в студенческие годы. И никогда не смог бы нарушить законы чести по отношению к будущей жене.
– Повторяю: я – не мой отец.
– Для тебя главное – Воларус.
– А для отца – нет.
– Почему ты так говоришь? – пораженно спросила Джиллиан.
Наверное, это и впрямь прозвучало слишком резко. Он редко критиковал отца – и вот сегодня в разговоре с ней уже дважды позволил себе это. Но они с Джиллиан должны пожениться. И при ней он не будет всегда и безусловно поддерживать отца, как делает это на публике. Джиллиан, как и Демьян, станет поверенной его личных тайн.
– Если бы отец ставил Воларус превыше всего, он не поддерживал бы эту связь, которая в любой момент может быть чревата гигантскими проблемами.
– Ты злишься на отца из-за Воларуса, а не из-за чувств матери.
– Мать прекрасно знала о графине, когда соглашалась выйти за отца замуж.
– Если я не смогу выносить ребенка во второй раз, мы прибегнем к помощи врачей или наймем суррогатную мать. Ты не бросишь меня ради женщины, которая сможет родить тебе ребенка. Это будет записано в брачном контракте.
– Хорошо, – согласился Макс, не очень понимая, как Джиллиан сможет добиться гарантий подобного соглашения.
– Мы включим в брачный контракт пункт, по которому, в случае нашего расставания, все дети, родившиеся у нас обоих в период брака, останутся на моем попечении.
– Даже дети, рожденные от меня другой женщиной? – В его голосе ясно слышалось
– Разумеется.
– А если их мать не согласится?
– Тогда ей придется биться за своих детей с королевской семьей на глазах у всего мира.
– Ты попросишь помощи отца, чтобы привлечь внимание мировой прессы к Воларусу?
– Ты не представляешь, как далеко я готова зайти ради будущего своих детей. И ради их счастья.
– Представляю. Моя мать была готова пожертвовать всем ради меня.
– Твоя мать – другое дело. Ее сдерживала забота о Воларусе. Я о ней и не подумаю, так что буду биться куда более жестоко.
И в этом Джиллиан была права.
– Ты считаешь мою мать слабой? Это не так.
Раньше он и сам думал иначе, лишь с годами сумев оценить мужество королевы.
– Я считаю, что она слишком часто жертвует собой. Я не такая.
– Но ты не станешь такой, как твои собственные родители. Ты не лишишь ребенка того, что принадлежит ему по праву рождения.
Слушая Джиллиан, Макс понимал: после известия о своей беременности она не один час провела в раздумьях об их будущем браке. И хотя эта мысль вряд ли наполняла ее счастьем, она явно понимала, что должна обеспечить будущее ребенка и защитить его права.
– Чтобы наш ребенок унаследовал трон, мне не обязательно выходить за тебя замуж.
– По законам Воларуса я могу назвать своим преемником любого из родственников. Но после рождения законного наследника все эти заявления утрачивают силу.
– Значит, если ты женишься не на мне, а на другой и у вас будут дети, мой ребенок утратит право на трон? – осторожно спросила Джиллиан, явно что-то обдумывая.
– Верно.
– Отлично.
Макс был в панике. Он не думал, что столкнется с категорическим отказом.
– Ты хочешь лишить нашего ребенка его законного права?
– Ты бросил меня десять недель назад.
– И ребенок должен за это расплачиваться?
– Я должна сделать выбор, который будет лучшим для ребенка. Он этого заслуживает. Не факт, что выйти за тебя замуж – это лучшее, что я могу сделать.
– Почему, черт возьми?
– Ты меня не любишь.
Макс попытался что-то сказать, но Джиллиан предостерегающе подняла руку.
– Для тебя это не имеет значения, я знаю. Но для меня – имеет. И я должна решить, стану ли я идеальной матерью, если выйду замуж за человека, который меня не любит и который так легко выбросил меня из своей жизни.
– Это было не так уж легко.
По ее лицу он понял: она считает, что это признание было слишком мягким, да к тому же запоздавшим. Словно подтверждая его догадку, Джиллиан промолвила: