Не оглядывайся!
Шрифт:
Сейер снова вошел в комнату и кивнул в сторону экрана.
– Это всего лишь игрушка. Я на него не слишком надеюсь.
– Почему нет?
– Он не на моей стороне.
– Конечно нет. Он вообще не может выбирать сторону, поэтому на него и стоит положиться.
– У тебя такой же, да?
– Нет, у меня «макинтош». Я играю на нем. Мы с Анни часто играли вместе.
Хальвор вдруг приоткрылся совсем чуть-чуть и улыбнулся своей полуулыбкой.
– Больше всего она любила лыжный имитатор. Он настроен так, что можно выбрать снег, крупно- или мелкозернистый, сухой или мокрый, температуру, длину и вес лыж, розу ветров и все такое. Анни была постоянной. Она всегда выбирала самую сложную лыжню, либо «Deadquins Peak»,
Сейер непонимающе посмотрел на собеседника и покачал головой. Он налил колу в два пластиковых стаканчика и снова сел.
– Ты знаешь Кнута Йенсволя?
– Тренера? Я знаю, кто он. Я иногда бывал с Анни на матчах.
– Тебе он нравился?
Пожатие плечами.
– Не то чтобы душа-парень, да?
– Мне кажется, он бегал за девочками.
– И за Анни?
– Смеетесь?
– Просто спрашиваю.
– Он не осмеливался. Она была недотрогой.
– Тогда я ничего не понимаю, Хальвор.- Сейер отодвинул в сторону пластиковый стаканчик и перегнулся через стол.- Все говорят о том, какая Анни была красивая, сильная, самостоятельная и спортивная. Не хотела никому понравиться, была неприступна. «Она была недотрогой». И все же она надолго осталась с кем-то наедине в лесу и на берегу озера. Вероятно, вполне добровольно. И потом, – он понизил голос, – она дала себя убить.
Хальвор с ужасом посмотрел на Сейера, как будто абсурдность этой ужасной ситуации только что дошла до него.
– Кто-то должен был принудить ее.
– Но кто мог принудить Анни что-то сделать?
– Я таких не знаю. Во всяком случае, не я.
Сейер отпил колу.
– Удивительно, что она ничего не оставила. Например, дневника.
Хальвор уткнулся носом в свой стакан и долго пил.
– Но могло ли случиться так, – продолжал Сейер, – чтобы Анни ввязалась во что-то опасное? Может, кто-нибудь давил на нее, запугивал?
– Анни была очень порядочной. Я не думаю, что она могла наделать глупостей.
– Человек может наделать массу глупостей и остаться при этом порядочным, – задумчиво сказал Сейер. – Одно-единственное действие мало что говорит о человеке.
Хальвор внимательно выслушал и сохранил в памяти эти слова.
– В вашем городке вообще есть наркотики? – продолжал Сейер.
– Увы. Вы же не зря устраиваете обыск в пивных внизу, в центре. Но Анни туда не ходила. Она покупала все в киоске рядом с домом.
– Хальвор – сказал Сейер проникновенно.- Анни была тихой, сдержанной девочкой, которая любила сама контролировать свою жизнь. Но вспомни: ты никогда не видел, чтобы она боялась?
– Не боялась. Но – закрывалась. Несколько раз – почти в ярости и несколько раз – в отчаянии. То есть, да, я видел Анни по-настоящему испуганной. Не то чтобы это имело какое-то значение, но я припоминаю. – Он забылся и стал многословным. – Мать, отец и Сёльви были в Тронхейме, там у девочек тетя. Мы с Анни были одни дома. Я должен был лечь наверху. Это было прошлой весной. Сначала мы катались на велосипедах, потом долго сидели наверху, до ночи, и слушали пластинки. Было очень тепло, поэтому мы решили лечь снаружи – в саду, в палатке. Мы все приготовили, потом пошли в дом почистить зубы. Я лег первым. Анни пришла позже, села на корточки и открыла спальный мешок. А там была гадюка. Большая черная гадюка, свернувшаяся в мешке. Мы выбежали из палатки, и я позвал соседа, который живет через дорогу. Он решил, что змея заползла в мешок, чтобы согреться и в конце концов решила остаться там жить. Анни так испугалась, что ее тошнило. И с тех пор я всегда вытряхивал ее спальный мешок, когда мы ходили в палаточные походы.
– Гадюка в спальном мешке? – Сейер содрогнулся и вспомнил свои собственные походы в далекой юности.
– Змеи кишат в районе
– Маслом? Зачем?
– Они объедаются им и почти впадают в спячку. Тогда их можно просто подбирать с земли.
– А еще на дне фьорда водится морской змей? – Сейер улыбнулся.
– Точно, – сказал Хальвор и кивнул. – Я сам его видел. Он показывается очень редко, при особой погоде. Вообще-то это подводный риф, лежащий очень глубоко, и когда ветер меняет направление и начинает дуть с берега, вода сильно бурлит там, на глубине. А потом опять успокаивается. Это очень странно. Все прекрасно знают, что это, но когда ты в море совсем один, всегда кажется, что что-то поднимается из глубины. В первый раз я перепугался до чертиков и ни разу не обернулся.
– Значит, ты не знаешь никого из окружения Анни, кто хотел бы причинить ей вред?
– Никого, – ответил Хальвор с нажимом. – Я постоянно думал о том, что случилось, и ни к чему не пришел. Это, должно быть, был сумасшедший.
Да, подумал Сейер, это мог быть сумасшедший. Он отвез Хальвора домой и остановил машину прямо около крыльца.
– Тебе наверняка завтра рано вставать, – дружелюбно сказал он. – Уже поздно.
– Все в порядке.
Хальвору он и нравился, и не нравился. Смешанные чувства.
Он вышел из машины, как можно тише открыл входную дверь, надеясь, что бабушка спит. На всякий случай заглянул за дверь и послушал, как она храпит. Потом сел перед монитором и продолжил с места, на котором остановился. Он постоянно припоминал новые обстоятельства: вдруг вспомнил, что некоторое время назад у Анни появилась кошка – они вместе нашли ее в сугробе, распластанную и плоскую, как камбала. Он набрал в поле имя «Багира». Ничего не произошло. Но он этого и не ожидал. Этот проект перешел в раздел долгосрочных. Глубоко внутри росло желание решить проблему более простым способом. Но он пока еще не потерял терпение. И еще-он не хотел мухлевать. Он чувствовал, что, если отыщет пароль сам, преступление будет не таким страшным. Он почесал в затылке и написал в черном поле «Top Secret». Для гарантии. И сразу же написал «Анни Холланд», правильно и задом наперед, потому что ему вдруг пришло в голову, что он не проверил самую очевидную версию, самую естественную,- ту, что она наверняка не использовала бы и именно потому все же могла использовать. «Access denied». Он немного отодвинулся от стола, вытянул ноги и снова положил руку на затылок. В голове покалывало, как будто там внутри сидело то, что мешало ему. На самом деле ничего не было, но чувство не проходило. Он удивленно обернулся и посмотрел в окно. Внезапный порыв заставил его подняться и задернуть занавеску. У него возникло ощущение, что кто-то смотрит на него, и волосы зашевелились на его голове. Он быстро выключил свет. Снаружи послышались исчезающие шаги, как будто кто-то уходил в тишине. Он выглянул в щель между занавесками, но никого не увидел. И все же он знал, что кто-то стоял там, знал это всеми органами чувств, это было неоспоримое, почти физическое знание. Он выключил компьютер, снял одежду и скользнул под одеяло. Там он лежал, тихо, как мышь, и ждал. Все стихло, не слышно было даже шелеста листвы за окном. Но потом, через несколько минут, он услышал звук мотора отъезжающего автомобиля.
Кнут Йенсволь не слышал автомобиля, поскольку он стоял и неуклюже орудовал электрической дрелью. Он собирался повесить полку для сушки влажных кроссовок после тренировки. Когда дрель замолчала, он услышал стук в дверь, выглянул в окно и увидел Сейера на верхней ступеньке крыльца. Кнут спросил себя: зачем они приехали? Он постоял немного, бормоча про себя, поправляя одежду и приглаживая волосы. Мысленно ответил на все предполагаемые вопросы. Теперь он чувствовал, что готов открыть дверь.