Не оглядывайся!
Шрифт:
– Она это отрицает? – спросил Сейер.
– Она говорит, что, если ничего не выявлено, значит, скорее всего, все в порядке. Просто все люди разные, говорит она.
Сейер вызвал его в офис.
– Мне нужно кое о чем вас спросить, – осторожно начал Сейер. – Если бы Анни встретилась на дороге с Акселем Бьёрком, она бы села к нему в машину?
Вопрос заставил Эдди удивленно раскрыть глаза.
– Это неслыханно, – сказал он, помолчав.
– Произошло неслыханное преступление. Просто ответьте на вопрос. Я знаю людей, о которых идет речь, не так хорошо, как вы, и в каком-то смысле в этом мое преимущество.
– Отец Сёльви, – задумчиво сказал Холланд. – Может быть. Они были
– Какие у вас с ним отношения?
– Никаких.
– Но вы говорили с ним?
– Только между делом. Ада никогда не впускала его в дом. Жаловалась, что он надоел.
– А вы сами что об этом думаете?
Холланд заерзал в кресле.
– Я думаю, это было глупо. Он же не хотел ничего плохого, просто увидеть Сёльви раз-другой. Сейчас у него ничего нет. И работу потерял.
– А Сёльви? Она любила навещать его?
– Я боюсь, что Ада отбила у нее охоту. Она бывает очень жесткой. Бьёрк наверняка сдался. Я видел его на похоронах, она так посмотрела на него… Понимаете,- проникновенно сказал он,- не так легко противоречить Аде. Это не значит, что я ее боюсь или что-то вроде этого,- он усмехнулся.- Но она так легко выходит из себя… Как бы вам объяснить… Она так легко выходит из себя, что я не осмеливаюсь.
Он снова замолчал, а Сейер сидел тихо и ждал, пытаясь представить себе запутанные игры, происходящие между людьми. Тысячи нитей на протяжении многих лет переплелись между собой и образовали упругую мелкоячеистую сеть, в которой ты чувствуешь себя добычей. Его восхищали механизмы этого процесса. И боязнь людей достать нож и выбраться наружу, даже если они до смерти тосковали по свободе. Холланд наверняка хотел выбраться из сетей Ады, но его удерживали тысячи мелочей. Он сделал выбор, вследствие которого будет сидеть в клейких нитях до конца своих дней, и это решение так давит на него, что вся его мощная фигура ссутулилась и обвисла.
– Вы ничего не нашли? – спросил он вскоре.
– К сожалению,- неохотно ответил Сейер.- Все, что у нас есть,- это множество теплых отзывов об Анни. Улик очень немного, и они мало что нам дают, а явных мотивов не видно. Анни не изнасиловали и вообще не причинили ей никакого вреда. Вблизи Коллена в тот день не заметили ничего, что могло бы помочь нам, а все, кто проезжал по той дороге на машине, сообщили о себе. Есть, правда, одно исключение – автомобиль, который мы никак не можем найти. Мотоцикл, стоявший возле лавки Хоргена, тоже как сквозь землю провалился. Может быть, это был просто турист. Никто не видел номеров. Мотоциклист мог быть иностранцем. Мы обыскали дно озера в поисках ее рюкзака и не нашли его, поэтому предполагаем, что он до сих пор в руках преступника. Но у нас нет подозреваемого, и, таким образом, мы не можем никого обыскать. У нас даже нет конкретных предположений. У нас так мало фактов, что приходится фантазировать. Анни могла, например, каким-то образом узнать секретную информацию – может быть, чисто случайно, – и кто-то отнял у нее жизнь, чтобы обеспечить ее молчание. В этом случае информация должна содержать очень серьезный компромат, раз уж дело дошло до убийства. Ее раздели, но не тронули, и это может означать, что убийца хочет сместить подозрения в область сексуального насилия, чтобы отвлечь наше внимание от настоящих мотивов. И поэтому,- закончил он,- там так важно знать как можно больше о прошлом Анни.
Он замолчал и почесал кисть руки с тыльной стороны ладони, там, где виднелась ссадина размером с монету в двадцать крон.
– Вы один из тех, кто знал ее лучше всего. И вы наверняка передумали о многом. Мне придется спросить вас еще раз, было
– Что говорите вы? – Сейер поймал его взгляд. – Она отвергла Хальвора, бросила гандбол и после этого замкнулась в себе. Произошло ли с ней тогда что-нибудь необычное?
– Вы говорили с Йенсволем?
– Да.
– О нем ходят слухи, но это, может быть, и не так… Слухи у нас разлетаются очень быстро, – добавил Холланд, слегка смутившись и покраснев.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, о чем говорила Анни. Что он когда-то сидел в тюрьме. Давно. Не знаю, за что. – Анни знала об этом?
– Значит, он все-таки сидел?
– Верно, сидел. Но я не знал, знает ли об этом кто-нибудь. Мы проверяем всех, кто знал Анни, на предмет алиби. Мы опросили более трехсот человек. Но, к сожалению, пока никого не подозреваем.
– Наверху, на Кольвейен, живет человек,- пробормотал Холланд, – который не совсем здоров. Я слышал, что он приставал к девочкам…
– С ним мы тоже говорили, – терпеливо ответил Сейер. – Именно он нашел Анни.
– Неужели?
– У него есть алиби.
– Главное, чтобы оно было надежным.
Сейер решил не рассказывать Холланду, что алиби заключалось как раз в том, что Раймонд во время убийства «приставал» к шестилетней девочке.
– Почему она перестала сидеть с детьми, как вы думаете?
– Она выросла.
– Но ведь ей это очень нравилось. Вам это не показалось странным?
– Долгие годы она не занималась ничем другим. Сначала делала уроки, а потом бежала на улицу посмотреть, не нужно ли прогуляться с чьей-нибудь коляской. А если на улице начинался шум, она прибегала и сразу же восстанавливала мир и порядок. Бедняге, бросившему первый камень, приходилось признать свою вину. Потом он получал прощение, и все были счастливы и довольны. Она хорошо умела посредничать, у нее был авторитет, и все слушались. В том числе и мальчики.
– Она была дипломатом по натуре, да?
– Именно. Ей нравилось все упорядочивать. Она не выносила конфликтов. Если что-то случалось, например, с Сёльви, она всегда находила выход. Но, – после паузы добавил он, – к этому она тоже потеряла интерес. В последнее время она уже не вмешивалась в чужие дела.
– Когда это началось? – быстро спросил Сейер.
– Прошлой осенью.
– Что случилось прошлой осенью?
– Я уже рассказывал. Она ушла из команды, стала сторониться людей.
– Но почему?!
– Я не знаю, – ответил Эдди Холланд растерянно. – Я же говорил уже: я этого не понимаю.
– Попытайтесь забыть о себе и собственной семье. О Хальворе, спортивной команде и проблемах с Акселем Бьёрком. Случилось ли в деревне что-то еще в это же время, совсем не обязательно имевшее отношение к вам?
Холланд развел руками.
– Да, случилось. Но это не имеет к Анни никакого отношения. Один из детей, с которым она обычно сидела, погиб. Это был несчастный случай. Анни к тому времени уже отдалилась от нас. Казалось, единственное, чего она хочет,- это надеть кроссовки и уйти из дома, чтобы бегать по улицам. Сейер почувствовал, что его сердце сделало лишний удар.