Не оставляй меня, Малыш!
Шрифт:
Получается, что на целом свете у Аси нет никого, кому можно было бы открыться, поделиться бедой, обратиться за поддержкой.
А впрочем, она сама в этом виновата: за последние полгода отдалилась от всех, разучилась откровенно разговаривать, привыкла к постоянной лжи…
Дворец остался далеко позади. Ася стояла на тропинке возле вокзальной стены.
Вот здесь все и случилось, вся их роковая встреча. Роковая для нее и ни к чему не обязывающая для Алексея. Кажется, она еще тогда дата ему смешное прозвище «Белобрысый»…
Что-то негромко хрустнуло в отдалении. Ася продолжала
Из-за поворота показался темный силуэт. Ася отступила с тропинки в подтаявший сугроб, чтобы можно было разминуться со случайным прохожим. Силуэт медленно продвигался вперед и по мере приближения становился все более узнаваемым.
Было в этом что-то жуткое: словно бы образ из Асиного воображении вдруг материализовался, обрел плоть и кровь, став живым и реальным.
— Леша?
— Я. — Алексей сделал пару последних шагов и остановился напротив Аси. Он не выглядел ни растерянным, ни удивленным, будто у них давно было запланировано встретиться именно на этом месте и в это время.
— Ты… почему здесь?
— Так просто. Прогуляться вышел. А ты?
— И я.
Он замолчал, видно ожидая ещё вопросов, но Ася ничего больше не говорила, стояла и смотрела, чуть наклонив голову.
— Ну ладно, — Алексей засунул руки поглубже в карманы куртки, — я пошел, пожалуй. Ты… это… заходи, когда будет время. Зайдешь?
Она медленно покачала головой.
— Ясно. Ну пока. — Он аккуратно обошел ее сбоку и зашагал дальше по тропинке.
Ася смотрела ему вслед, кусая губы, чтобы не закричать.
— Тьфу, черт, — он внезапно остановился, повернул назад, — совсем забыл. Пал Палыч… скучает без тебя, жрать ничего не хочет. Как бы не издох. Может… заскочишь все же?
— Леша! — Ася быстро пошла ему навстречу. — Леша, послушай… — Она остановилась в полуметре от него, пальцами изо всех сил сжимая кожаный ремешок сумочки. — Я тут все думала… думала о том, что ты сказал про меня. Про то, что я тогда… не из-за того, что ты позвал, а сама… — Ася прерывисто вздохнула. — Это так и есть. Ты прав Я, наверное. дрянная, испорченная, обманываю близких мне людей, бросаю ребёнка… мне это надо, так, как у нас есть… мне… надо быть с тобой. Можешь презирать меня за это, я знаю, что заслуживаю…
Алексей дернулся, точно от удара.
— Настя! Замолчи! — Он ладонью закрыл ее губы, другой рукой обхватит за талию, притянул к себе. — Замолчи сейчас же. Не смей так говорить. Я же… я мизинца твоего не стою, как ты не понимаешь?
Ася опустила голову ему на плечо, закрыла глаза. Почему сейчас, в эту минуту, нельзя умереть? Просто взять и перестать дышать, чтобы никогда больше не разлучаться, всегда быть рядом, чувствовать касание его рук.
— Настенька, девочка моя, — Алексей целовал ее лицо, глаза, волосы, голос его срывался, — ты… ты для меня все. Понимаешь, все на свете. Какой я дурак — сам с собой разобраться не могу, тебя мучаю. Это как замкнутый круг, Настя: чем ты ко мне лучше, тем я себе хуже кажусь, иногда так бы и убил, до того противно. Говорю тебе такие
Она грустно улыбнулась.
— Ты действительно придурок. Мне не нужно, как лучше, мне нужен ты. Только ты, и никто больше. Я правду говорю.
— Верю. — Он вздохнул и вдруг усмехнулся: — Слушай, мы как преступники с тобой. Тянет на одно и то же место. Ты ведь… не случайно сюда пришла?
— Нет, конечно.
— Ну и я тоже.
Они ещё постояли, молча, тесно прижавшись друг к другу. Стремительно спускались сумерки, в темноте белела стена, освещаемая желтоватым светом фонарей.
Алексей рассеянно дотронулся пальцами до грязно-серого, покрытого надписями бетона.
— Пойдем ко мне, Настенька. Пойдешь? — Он заглянул ей в лицо.
— Не могу, Лешенька. Муж дома, я на немножко ушла, обещала вернуться к шести.
— А завтра?
Ася согласно кивнула и тут же вспомнила про Степку и данное ему обещание.
— Нет, и завтра никак. Только послезавтра. Ничего? — Она виновато улыбнулась.
— Нет проблем, — нарочито бодро произнес Алексей, — столько ждал, могу еще подождать. Давай тогда я тебя провожу, до самого дома.
— Давай.
Они, держась за руки, дошли до остановки.
Под козырьком было пусто, лишь на самой кромке тротуара курил немолодой бородатый мужик да совсем вдалеке маячила темная женская фигура.
Алексей тоже достал сигареты, чиркнул спичкой.
— Настя, твоему сыну сколько лет?
— Через месяц будет шесть.
— Он… какой? Ну, я имею в виду, похож на кого? На мужа?
Ася пожала плечами.
— Не знаю. Наверное, на нас обоих. Волосы мои, темные, а глаза Сережины.
— А характер?
— Характер Нинюсин, — со смехом сказала Ася.
— Это ещё кто?
— Наша няня. Бывшая соседка, она теперь у нас живет, помогает по хозяйству.
Алексей кивнул и не спеша подошел к обочине. Глянул, нет ли автобуса, затем так же неторопливо вернулся обратно под козырек.
— Тебе, наверное, дома хорошо жилось. В смысле… до того, как… ну, ты понимаешь.
— Хорошо, — согласилась Ася, — только я тогда не знала, что такое «хорошо». Думала, это когда все кругом спокойно, уютно, когда каждый день предсказуем и просчитан и ничего плохого просто не может случиться по определению.
— Да ведь так оно и есть. — Он смотрел на нее с ин хересом, будто ожидая услышать нечто совершенно для себя непонятное. — Разве не этого хочет любая женщина — тепла, покоя, обеспеченного будущего.
Ася улыбнулась, тотчас вспомнив подвозившего ее на «мерсе» Аполлона.
— Ты тоже считаешь себя знатоком женской души? Одного такого я уже встречала — забавный тип.
— Какой еще тип? — тут же насторожился Алексей.
— Успокойся. Всего-навсего водитель, который подвез меня до дому после нашей ссоры. Наговорил кучу поучительных вещей про женскую натуру.