Не оставляй меня, Малыш!
Шрифт:
Надо было разбить эту застывшую маску, раскрошить ее на мелкие черепки, пробиться сквозь них к свету, обрести покой.
Он прицелился и нанес удар по белому камню Он ожидал боли, какая бывает при соприкосновении с твердой поверхностью, но боли не было. Сжатые в кулак костяшки пальцев ощутили что-то мягкое, податливое, беспомощно-беззащитное. Белое окрасилось красным, по подбородку маски быстро потекли тонкие струйки, извиваясь и сплетаясь между собой.
Слух Алексея различил тихий и странный звук: будто кто-то рядом с ним не то охнул, не то вздохнул. Он озадаченно глянул на свой
Алексей в ужасе зажмурился. Потом медленно приоткрыл глаза. Перед ним темнела пустая стена. Он перевел взгляд ниже, еще ниже: Ася сидела у его ног, на корточках, сложенными лодочкой ладонями пытаясь прикрыть нижнюю часть лица. Красные струйки бежали сквозь ее пальцы, капая на пол.
Алексей, как подкошенный, рухнул на колени.
— Настя. Господи, Настя. Что я наделал.
Он хотел дотронуться до нее, но не посмел. Только глядел, как тщетно она старается остановить текущую из носу кровь.
— Настя. Прости меня. Я… — Горло перехватил спазм. Говорить стало невозможно.
— Это ты меня прости. — Ее голос звучал глухо из-под ладоней, прикрывавших губы. — Можешь… дать что-нибудь?
— Что? — От страха и боли он ничего не понимал.
— Тряпку какую-нибудь, платок.
— Да, сейчас. — Алексей вскочил, бросился к комоду, вытащил оттуда первое попавшееся под руку полотенце. — Надо намочить. Я мигом.
— Не надо, — она протянула руку, — дай сюда.
Ткань сразу же окрасилась алым. Ася вытерла ладони и, опираясь о стенку, медленно поднялась на ноги. Он стоял рядом и смотрел на неё, не решаясь сделать хотя бы шаг.
— Настя, убей меня. Лучше убей, только не уходи. Что я буду делать без тебя?
— Не знаю, — она мельком оглядела бурое пятно у себя на свитере, — я не знаю, Леша. Я… сама во всем виновата, ты себя не кори.
— Ты… не придешь… совсем?
Ася покачала головой.
— Нет. Я тебя… очень люблю. Правда. Но так больше нельзя. У меня… Степка и… я пойду, прости.
— Пожалуйста, Настя! — Алексей снова опустился на пол, обхватил руками ее колени, прижался к ним лбом. — Ну что мне сделать, чтобы ты простила меня? Что?
— Ничего, Леша. Пусти, ради бога.
Он кивнул и разжал пальцы. Мгновение Ася смотрела на него в упор, не отрываясь, точно стараясь запомнить. Потом резко развернулась, почти бегом миновала коридор. Хлопнула дверь.
Алексей медленно встал, прислонился спиной к стене, прикрыл глаза. Так он стоял, не шевелясь и не меняя позы, пока в прихожей не послышались веселые шлепающие шаги.
В комнату вошла Морковка, босая, по самые плечи обмотанная полотенцем.
— Чего в темноте сидишь? — Она щелкнула выключателем, оглядела красную лужицу на полу и многозначительно присвистнула: — Ого! Ну, ты в своем репертуаре. Боже мой, кровищи-то — точно свинью зарезали. — Лизавета брезгливо поморщилась. — Разобрались, ничего не скажешь. — Она скинула полотенце, быстро натянула шмотки. — Сейчас, погоди, вытру. Смотри не двигайся, не то растопчешь по всему полу.
Лизавета деловито протопала мимо Алексея в коридор. Слышно было, как она гремит в ванной ведром,
Алексей продолжал стоять не шевелясь. Тело затекло, но сил побороть навалившееся оцепенение не было.
— Сейчас, — повторила Лизавета, появляясь на пороге с ведром воды и тряпкой. — Ты бы сел куда-нибудь, чем стенку подпирать. Налить тебе?
Он с трудом разлепил пересохшие губы.
— Уходи.
— Уйду, — спокойно проговорила Морковка, — уберусь только. И з-за меня, чай, грязь.
— Уходи! — уже с угрозой повторил Алексей и оторвался наконец от стены.
— Ладно, — Лизавета бросила мокрую тряпку и попятилась к двери, — всё, поняла. Ты не волнуйся, Леша, волнение, оно для твоего здоровья вредно.
— Я сказал, катись.
— Как прикажешь. — Она выскочила в прихожую и принялась поспешно натягивать сапожки. — Тут торт еще — ты его в холодильник запихни, прокиснет.
— Забирай с собой.
— Что ты! Даже как-то неловко. — Лизавета нервно хихикнула.
— Ну!
Она подхватила коробку, дернула за ручку дверь:
— До встречи, Капитан.
Алексей дождался, пока стихнет топот ног на лестнице. Потом нагнулся, вытер лужу на полу, швырнул тряпку в ведро и отнес его обратно в ванную.
29
Ася в очередной раз остановилась посреди тротуара, нагнулась, зачерпнула пригоршню сероватого снега и приложила к кровоточащему носу.
На нее оглядывались прохожие, было неловко, сильно кружилась голова, подташнивало. Она немного постояла, сглатывая горькую вязкую слюну, потом медленно побрела к шоссе.
Странно, но она почти не чувствовала боли — лишь отупение и полную апатию. Мыслей не было никаких, кроме одной: она сама заслужила всё это, всё, что получила. Ведь предупреждал же ее когда-то тот рябой парень с рынка; «Попадете под горячую руку — натерпитесь».
Сейчас Ася отчетливо вспомнила его слова, насмешливо-сочувственное выражение лица.
С чего она взяла, что является для Алексея какой-то особенной? Он со всеми одинаков: отстаивает свое мнение любым способом, пока не заставит противника замолчать. Сегодня таким противником для него стала Ася, впервые позволив себе ослушаться, высказать то, что накипело. А уйди она от Сергея и забери с собой Степку, когда-нибудь и с ним…
Ася даже про себя побоялась продолжить эту страшную фразу.
Нет, нет и нет! Всё, на что она надеялась, всё, во что верила, оказалось детским лепетом, полной чепухой. У той жизни, куда она опрометчиво и самонадеянно сунула нос, иные законы, отличные от тех, к которым приучил ее созданный Сергеем уютный и теплый мирок. В ней, в этой жизни, нет ни прошлого, ни будущего — один лишь сегодняшний день. Мало того — только текущий момент. Этим моментом нужно довольствоваться и не загадывать далеко вперед, плюнуть на такие понятия, как гордость, честь, человеческое достоинство, каждую минуту быть готовым к обману и предательству. Она, Ася, не способна на подобные подвиги. Оттого всё и закончилось столь плачевно…