Не остуди своё сердце
Шрифт:
– Это понятно, что ты его заинтересовал. Каждый мечтает найти для себя УЧИТЕЛЯ, образец для подражания. А кто твой кумир?
– Илья Найшуллер, Квентин Тарантино, Эдисон… А в Петропавловске я живу на улице Интернациональной. Мы списались с одним парнем – он сам в путешествии – дал телефон своей матери, я сейчас у неё…
Я протягиваю ему деньги:
– На, сходи хоть в столовую, путешественник! Голодный, поди…
– Лучше я их истрачу на железнодорожный билет – переехать границу, – не отказывается он, и я добавляю денег ещё, понимая, что и этого всё равно мало. Проезд и на электричке сейчас дорогой! Мы прощаемся. Из дома
Вот такой он – Максим Котов, романтичный и нежный, талантливый и находчивый, целеустремлённый и бесстрашный! И наличие таких людей сильно оправдывает существование Человечества… А я второй день напеваю песню земляка Максима – замечательного украинского певца Юрия Богатикова:
– Блудный твой сын, твой мальчишка упрямый Бродит по свету в обмотках дорог, Ходят по свету слова твои, мама: «Не остуди своё сердце, сынок!..»Я не совсем поняла задачи, которые ставит перед собой молодой путешественник, ради чего так мучается в дороге? Легко ли часами ждать на морозе попутки, не всегда знать, где провести ночь, с какой опасностью доведётся встретиться? Я связалась с его матерью – она тоже не понимает своего сына. И только когда увидела в интернете итог его работы в нашем городе – ролик про Петропавловск, мне всё открылось… Непонятно – город занимает очень большую площадь – населения 200 000, а он за пару дней нащупал самые сакраментальные места в разных его концах, и как подал отснятый материал! Восхищает нетривиальный взгляд, каким видит он людей – мудрец! Мороз подирает по коже от музыкального сопровождения!.. Теперь не сомневаюсь: Максим УЖЕ классный специалист! А ведь он только в начале своего пути – в буквальном и переносном смысле!
Я продолжаю общаться с Максимом по интернету. Сейчас он находится на острове Ойхон, на Байкале. И впереди до дома у него ещё большая и трудная дорога!..
Вера из Гамбурга
«Жили люди до нас, будут жить и после нас»
Я шла по центральной улице своего Петропавловска, когда обратила внимание на женщину, которая не то записывала, не то зарисовывала в блокнот нечто, сидя на пустых креслах, приготовленных для завтрашнего концерта на центральной площади – предстоял праздник 260-летия нашего города. Иногда она поднимала глаза, сосредоточиваясь, потом снова склонялась над блокнотом.
«Видела же её днём!» – подумала я. – «Кого-то она мне напомнила… И что пишет? Довольно странное занятие!..» А поскольку торопиться мне было некуда, я и подошла к ней:
– Это что за рекогносцировка на местности? – задала ей вопрос в лоб. Вдруг шпионка? Очень уж непохожа на наших женщин, у которых трудно предположить в сумке наличие ручки, а тем более –
– А я – Люба! – ПРЕДСТАВИЛАСЬ я, раз уж ПРЕДСТАВИЛСЯ такой случай» – каламбур, я иногда пытаюсь каламбурить. Вера знала кое-какие слова по-русски, я кое-какие по-английски, и поняла следующее: кто-то из их семьи был репрессирован, что ли… Валил лес в Красноярске (Вера нарисовала спиленные ёлки, произнесла слово «Красноярск»)… Потом жили почему-то в Петропавловске – кажется, бабушка с дедушкой Веры. Теперь она хочет разыскать свои корни, узнать всю историю, написать книгу – хронику жизни семьи.
Я ей объяснила, что у меня уже четыре книги написано, одна из них – как раз про судьбы людей, переживших страшный ад репрессий! Я хочу ей показать мои книги, чтобы она знала – это реально, и поддержать её идею написания подобной книги! Узнала, что Вера живёт в гостинице «Скиф», и договорилась о встрече с ней на следующий день!
«Но как мало мы можем понять друг друга!» – пожалела я, и придумала: позвонила в редакцию местной газеты. Они заинтересовались, и наша следующая встреча уже прошла с помощью корреспондента и переводчика. А я, наконец, поняла, кого мне напомнила Вера – американку Элен Хоумэн! Напомнила своей спортивностью и внутренней свободой (до чего же нас изуродовало государство)!
Вот что я узнала на следующий день благодаря переводчику. Прадед Веры Фриц (а как же иначе?) Голуб воевал (тоже мне голубь мира!) в Первую Мировую войну, естественно, на стороне немцев. Попал в плен и был отправлен в Красноярск валить лес. Когда оказалось, что он врач, ему нашли более подходящее занятие в госпитале. Однажды он вошёл в некую аптеку, где провизором была пресловутая Мария (прямо классика!) Поетски, тоже немка из семьи высланных ещё до революции прибалтов, и словил в сердце стрелу амура. Около года они «женихались», хотя обстановка в стране совсем не располагала: можно представить отступающие орды Колчака, разруху и голод первых лет после революции, время Гражданской войны…
Бывших пленных уже не контролировали, выдали им документы – делайте, что хотите, не до вас! Мать Веры с её сестрой и примкнувший к ним Фриц решили пробиваться из Красноярска в Германию, война с которой к тому времени закончилась. Но далеко не уехали – застряли в Петропавловске. Дальше пробиться было невозможно, здесь и осели. Мария пошла работать в аптеку, Фриц – в больницу, врачом. Год 1919-20-й… Католический священника их обвенчал в польском храме около парка, который сейчас принимает верующих, а до этого был детсадом. Появилась первая дочь Гертруда…
Путём неимоверных усилий молодая семья всё же уехала в Германию в те же двадцатые годы… Можно себе представить, что они пережили позже: годы фашизма – тридцатые, военные годы – сороковые, поражение, всеобщая послевоенная разруха- пятидесятые… Даже далёкие Красноярск и Петропавловск вспоминались как годы стабильности и благоденствия… Вспоминались могучая природа, прекрасный климат Сибири, и… хорошие, сердечные люди, которых они встретили там. Да и, что говорить, то были годы молодости, и они тоже добавляли радужные оттенки в картины прошлой жизни… Видно, тёплые чувства к России сохранялись вот уже на протяжении трёх поколений, если однажды родившейся в их семье девочке дали русское имя Вера…