Не от мира сего
Шрифт:
– Нет, нет, ну, пожалуйста, не надо, – тихо скулил Егор, свободной рукой царапая лиану.
Но все было напрасно. С таким же успехом он мог пытаться умолять камень, одновременно кроша его голыми руками.
Распластавшись на земле, он перевернулся на спину и обреченно закрыл глаза, чтобы не ослепнуть от солнца. Лиана потянула еще немного на себя, и раздался противный хруст в предплечье.
– Ой, – воскликнул Егор и замер.
Солнце светило сквозь закрытые веки и в буквальном смысле жарило мальчика. Закрыв свободной рукой глаза, он вновь покорно замер. Легкий
– Вот ты где, малец, – раздался хриплый голос Ахальо. – Отдыхаешь?
Егор вздрогнул и открыл глаза. Над ним в двух метрах над землей висел давешний обтрепанный коврик, на котором по-турецки восседал чародей и грозно смотрел на мальчика.
– Ахальо, – прошептал он. – Ахальо!
– Да, это я, – оскалился мужчина. – А тебя вот не мешало бы выпороть за то, что без предупреждения сбежал.
– Извините, – шмыгнул носом Егор.
– Ладно, бывает, – подмигнул Ахальо. – Давай, вставай, хватит валяться. Нам пора лететь.
Егор тяжело вздохнул и ответил:
– Не могу.
– Устал, что ли? – не понял чародей.
– Нет, – замотал головой мальчик. – В принципе не могу. У меня – вот.
С этими словами он, насколько мог, приподнял скованную лианой руку, а свободной показал на пленившее его растение.
– Ох, ничего себе, – брезгливо выдохнул Ахальо. – Что это еще за чертовщина?
– Не знаю, – ответил Егор, и сбивчиво принялся рассказывать чародею, что произошло, умолчав о странной музыке и сверкающем камне.
– И крепко тебя эта фиговина держит? – поморщился чародей.
– Крепко, – тяжело вздохнул мальчик.
Ахальо провел рукой по подбородку, разглаживая пальцами куцую бороденку, и на мгновение задумался.
– Сейчас что-нибудь придумаю, – пробормотал он и вздрогнул, словно очнулся от тяжких раздумий.
Чародей отвернулся в сторону, Егор увидел лишь его спину и снующие взад-вперед локти. Судя по всему, там лежали вещи, и мужчина что-то усиленно искал среди них.
Сопение усилилось, наконец Ахальо развернулся к мальчику. На лице чародея блуждала загадочная улыбка, а в руках он держал прозрачный бутылёк с серым порошком.
– Конечно, я по-другому намеривался его использовать, – тяжело вздохнул чародей, – но обстоятельства, так сказать… отодвинься немного в сторону, малец, – Ахальо махнул рукой.
Егор недоуменно посмотрел вначале на руку, а потом на чародея.
– Не получается, – жалобно пропищал он.
– Что же делать-то с тобой, – пробормотал мужчина и зубами выдернул пробку из бутылки.
Он наклонился над горлышком склянки и что-то принялся шептать, другой рукой похлопывая по ковру. Летательный аппарат начал плавно снижаться, приближаясь к голове мальчика. И вот Егор уже отчетливо увидел грубые стежки заплаток, и в нос ударил запах застоявшейся пыли. Ахальо наклонился вперед, пристально рассматривая лиану, опутавшую руку мальчика. Тем временем растение сделало еще небольшой рывок, с хрустом потянув за собой руку мальчика. Чародей аккуратно, стараясь не притрагиваться к порошку, перевернул бутылочку и высыпал несколько крупинок
От страха Егор зажмурил глаза, несмотря на то, что ему было интересно, а что произойдет дальше. Раздался тихий хруст, и мальчик ощутил на месте жгучего стебля ледяные иглы.
– Ой-ёй-ёй, – запричитал Егор.
– Тяни руку на себя! – нетерпеливо воскликнул чародей.
Мальчик попытался дернуть рукой, но бесполезно – она затекла. Тогда Егор дернулся всем телом, раздался треск ломающегося льда, и он с удивлением увидел, как лиана рассыпается на мелкие осколки.
– Что это было? – задыхаясь, спросил Егор, поднявшись на ноги.
– Судя по всему, ледяной шторм Элварга, – недоуменно округлил глаза Ахальо. – Хотя я планировал огонь Идриса. Чего стоишь, раззявив рот? Залезай, давай!
Егор поежился от одной только мысли об огне, но ничего не сказал. Он сунул зажатый в плохо повинующейся руке кристалл в карман штанов, и, схватившись за край ковра, закинул на него ноги. К его удивлению, ковер не обмяк и не сложился пополам. Он словно застыл, лишь края бахромы лениво раскачивались, поддаваясь играм ветра.
– Устроился? – обернувшись в сторону мальчика, с улыбкой спросил Ахальо. – Тогда держись крепче, мы выдвигаемся в путь!
Глава VI
Егор устроился между двух дорожных мешков, привязанных к ковру в задней его части. Пообедав, он удобно расположился, оперся подбородком о грубую рогожу тюка и с любопытством смотрел вниз.
Ковер летел не очень высоко, может, метров двенадцать-пятнадцать над землей, и для Егора, прожившего всю свою сознательную жизнь на четвертом этаже панельного дома, эта высота казалась не такой страшной. Для Ахальо, впрочем, тоже.
Чародей сидел на краю ковра, свесив ноги вниз, и бесстрашно, словно капитан огромного корабля, вглядывался вдаль.
Под ними проплывали лоскуты засеянных и сжатых полей, крестьянские дворы и дома зажиточных купцов. Вскоре их сменила гряда скалистых гор, а за ними вновь раскинулись нивы полей и лачуги местных жителей. Скорость полета ковра была не очень большой, раза в два быстрее легкой рыси лошадки, пейзажи менялись один за другим и не успевали наскучить Егору.
– Мы хорошо сокращаем путь, – указал Ахальо на скрывающиеся в тумане скалистые хребты гор, в задумчивости посасывая папиросу. – На лошадях точно неделю пришлось бы телепаться.
Крестьяне, завидев проплывающее над ними чудо, задирали головы вверх и показывали на ковер пальцем. Кто-то падал на колени и принимался молиться, другие ругались, а попадались и такие, кто, едва завидев летающий половик, принимались швырять в него камнями.
– Быдло, – коротко резюмировал Ахальо, когда очередной камень с глухим стуком ударился о дно ковра.
Егор ничего не ответил. Он молча разглядывал местный ландшафт, в душе сожалея лишь о том, что он мало отличался от того, что мальчик видел в деревне в своем родном мире. Единственное, что его заинтересовало, так это лошади, понуро бредущие по тракту. Они были странного вида, и у некоторых из них на лбу красовался рог.