Не от мира сего
Шрифт:
Мне сразу же предложили выбрать себе прозвище, мол, здесь не принято использовать прежние имена. Я выбрал «Брют», и, к счастью, обошлось без двойника. А затем последовал вопрос от Штофа, внешностью напоминавшего предводителя бомжей из фильма «Небеса обетованные», – как я понял, он тут самый главный:
– Так чем вы занимаетесь?
– Я писатель. Пишу сатирические романы и…
Дружный хохот присутствующих в комнате лишил меня возможности закончить фразу. Когда смех прекратился, Штоф снизошёл до разъяснений:
– Вы такой реакции не удивляйтесь. По нашему мнению, русская литература почила в бозе
Вообще-то, я кое с чем согласен, но нельзя же так, то есть сразу делать из меня халтурщика и самозванца. Поэтому и спросил собравшихся:
– Кто-нибудь читал мои произведения?
– А надо ли? – усмехнулся Чивас.
– Если нет, тогда это напоминает заседание правления Союза писателей СССР, где прозвучала знаменитая фраза: «не читал, но осуждаю».
– Это вы о «Докторе Живаго» Бориса Пастернака? Слабенький роман, а вот стихи писал хорошие. Хотя я предпочитаю Ахматову и Мандельштама.
– Ну а Цветаева? – вмешалась в разговор Чекушка. – По-моему, она выше всех.
Против этого никто не возражал, однако я продолжал настаивать на своём:
– Вы хотя бы прочитайте самый первый мой роман, тогда и выносите приговор. Кстати, мои книги публиковали в крупном издательстве, но только до тех пор, пока не написал смешную книгу о графомане, популярном среди сторонников непримиримой оппозиции. На том и разошлись.
– Неудивительно, поскольку в издательствах и в значительной части СМИ заправляют оголтелые либералы, – Штоф вроде бы пошёл на попятную: – Ну ладно, допустим, вы написали что-то стоящее. Но толку-то? Зачем переводить бумагу и захламлять полки книжных магазинов, если ваше подвижничество ни на что не повлияет?
– Как это? – я не на шутку возмущён. – Задача писателя нести просвещение уму и сердцу, тогда люди смогут изменить мир к лучшему.
– Ну вы и сказанули! Где это видано, чтобы литература свергала тиранию или хотя бы помогла снять с должности вороватого чиновника? Для этого существует журналистика, хотя и она, по большей части, пасует перед власть имущими.
Тут уж я не стерпел, выдал всё, что наболело:
– Да поймите же! Одно дело, если в руки журналиста попал компромат, если есть убедительные доказательства преступных действий. Но это крайне редкий случай, да и не каждый наберётся смелости, чтобы рискнуть своей карьерой. А вот сатира, смех, ирония – это самое грозное оружие в нынешние времена. Вроде бы писатель никого конкретно не обличает, но всем понятно, о ком идёт речь. Я утверждаю, что сатира может быть убийственной, если роман дойдёт до каждого читателя.
В сущности, я бился не только за себя, но и за других сатириков, хотя это была лишь имитация битвы, спор без малейшей перспективы, поскольку никто из присутствующих не смог бы повлиять на исход противостояния художника и власти. Это вечная тема, но, увы, никому ещё не удалось примирить враждующие стороны.
Тем временем слово взял Джин, тот самый «привратник»:
– По опыту работы в Следственном комитете я знаю, что журналист, решивший разворошить «осиное гнездо», скорее всего плохо кончит. А высокопоставленный жулик, которого он попытался разоблачить, будет переведён на другую должность либо отправится в почётную отставку. Если же следователь захочет
Тут только я его узнал – самый молодой генерал в правоохранительной системе отсидел больше десяти лет в колонии по сфабрикованному делу, а недавно вышел на свободу. Но до чего же постарел! Да, тюрьма людей не красит. И всё же непонятно, как так получилось, почему перевоплотился в бомжа?
Мои размышления прервал Перно – как мне объяснили, он психолог по образованию:
– Послушайте, Брют! Если вы и в самом деле писатель, то должны разбираться в психологии. Так вот что я хочу сказать. Чтобы выжить во враждебном мире, человеку нужен позитив, реальный или выдуманный. Поэтому он и уверяет себя, что всё более-менее приемлемо, а будет ещё лучше, и старается не замечать того, что может ухудшить настроение, то есть игнорирует сообщения о коррупции в верхах, о том, что народные избранники принимают дурацкие законы. Станет ли такой человек читать ваши сатирические опусы? Да нет, даже если будете раздавать их бесплатно в электричках.
Но я не сдаюсь, настаиваю на своём:
– Всё дело в том, как написать. Если сатира злобная, если автор нагоняет страху, возбуждает ненависть, не стесняясь в выражениях, создавая мрачную картину, тогда вы безусловно правы. Но если много юмора, а вместо обличений тонкая, но по своей сути убийственная ирония, такую книгу прочитает даже сторонник позитивной философии.
– Дай-то бог, но я всё же сомневаюсь.
Судя по всему, того же мнения и другие участники этого спора. Только Чекушка поддержала меня, но с оговорками:
– А мне кажется, что такой стиль наиболее эффективен в наши дни. Не буду разъяснять почему, поскольку думаю, что все согласны с тем, что в отсутствие сатиры общество обречено на деградацию, – затем посмотрела на меня, как бы извиняясь за то, что собирается сказать: – Но вот что меня смущает. Если имя автора не «раскручено», если нет рекламы по зомби-ящику и в печатных СМИ, все усилия напрасны.
– Есть ещё один момент, – видимо, Джин решил добить меня, не оставив никакой надежды. – Как известно, книжный бизнес держится на плаву благодаря двойной бухгалтерии, что позволяет скрыть реальные доходы. Проблема в том, что обиженные чиновники и депутаты могут организовать налоговые проверки, поэтому владелец солидного издательства, имеющего средства на рекламу, не станет рисковать, публикуя сатирические опусы.
– Так что же делать?
Вопрос Шкалика словно бы в воздухе повис… Но тут к разговору подключился дурдомовец Чинзано:
– Вы все знаете, что прежде я служил в Главкомнадзоре…
– Это что-то вроде Главлита? – поинтересовался я.
– Литература – это лишь малая часть того, за чем Главкомнадзор призван надзирать. К примеру, по его команде закрывают в интернете форумы, распространяющие фэйки. Жаль, до «Молгена» пока не добрались, тот ещё гадючник!
– Знаю я его,– вскричал Самогон. – Вы только представьте, пенсионеры и подростки на этом форуме днюют и ночуют. Сначала платят бешеные деньги за расшифровку своей ДНК, а потом с помощью навороченных компьютерных программ ищут предков в древности. В итоге у одного русского дальним предком оказывается негр, а у другого папуас…