Не от мира сего
Шрифт:
– Какая чушь! – не удержалась от реплики Чекушка.
– Скорее, шарлатанство. Зато владелец форума разбогател.
– Откуда вы всё это знаете?
– Было дело, заходил на форум, пока навечно не забанили.
– С чего бы вдруг?
– Да ведь они, кроме всего прочего, на основе исследования ДНК древних останков разрабатывали версии происхождения славян. Чего только они там не наворотили! Я пытался возражать, и вот вам результат… Мало того, попёрли из Института славянизма, обвинив в том, что, участвуя в несанкционированных
Понятно, что Самогон мог оклеветать владельца форума из чувства мести, но разобраться в этом мне не удалось, поскольку Штоф прервал воспоминания:
– Ладно, давайте вернёмся к главной теме. Что там у тебя, Чинзано?
– Так вот я и говорю, бодаться с Главкомнадзором бесполезно! Они любой запрет могут обосновать, было бы указание начальства. Но если это решение вызовет возмущение в широких массах, появится надежда на признание. Я имею в виду рост популярности Брюта как писателя.
– Ты это к чему?
– Надо организовать акцию в его поддержку. К примеру, пройти с транспарантами по Тверской от Пушкинской площади до здания Госдумы. Или устроить пикет у подъезда какого-нибудь крупного издательства.
– Ну да, в итоге всех нас заметут, а Брют лишится возможности публиковать свои романы даже в интернете.
В словах Шкалика был свой резон – после подобной акции и впрямь можно угодить, если не в дурдом, то за решётку. Но после паузы Джин предложил другой вариант – на первый взгляд, нечто совсем уж несусветное:
– Нам надо действовать от противного, то есть не хвалить Брюта, а ругать.
Чекушка аж подскочила на месте:
– Джин! Ты с дуба рухнул? Человек обратился к нам за помощью, а ты хочешь его утопить.
– Согласен, – поддержал Перно. – Это было бы непростительной ошибкой.
Все посмотрели на Штофа, и тот не замедлил вынести вердикт:
– Полагаю, что в нашем нравственно деформированном обществе этот метод принесёт желаемый эффект.
– А поконкретнее? – не сдавался Перно.
– Нам надо выступить с публичными обвинениями Брюта в том, что своими опусами он калечит молодёжь, нравственный уровень опускает ниже плинтуса, пропагандирует эротику и злоупотребление спиртными напитками.
Я в ужасе:
– Но ведь ничего такого нет!
– Неужели персонажи твоих книг сплошь импотенты и трезвенники? – усмехнулся Штоф.
– Ну почему же? Всякие бывают.
– Вот на это и нужно сделать ставку, тогда наша акция сработает, – а затем пояснил свою мысль: – Дело даже не в том, что гонимый вызывает сочувствие, и не в том, что у нас много любителей «клубнички» и тому подобного. Главное в другом! Если некто решил выступить против навязываемой обществу внешней благопристойности, за ширмой которой прячутся разврат и вседозволенность, такой человек наверняка вызовет интерес к своей особе.
Пожалуй, в этом что-то есть. К такому же
– Прежде всего нужно подготовить текст нашего протестного воззвания. Думаю, что лучше самого Брюта никто не сможет его оклеветать, не так ли? – Штоф с ехидной улыбкой посмотрел на меня. – Затем размножим листовки на принтере, причём в количестве не меньше тысячи.
– Принтер у меня есть, бумага тоже.
– Прекрасно, Брют! Теперь надо найти самый эффективный способ распространения воззвания.
– Будем разбрасывать на улице, – предложила Тетра, симпатичная толстушка.
– Нет, это не пойдёт! Полиция может задержать, да и не каждый станет пачкаться, поднимая листовку с тротуара.
– Тогда наклеивать на стены домов и фонарные столбы.
– А ты часто обращаешь внимание на объявления о пропаже любимого пёсика? Вот то-то же.
Мозговой штурм затормозился. Тут слово взяла бывшая портниха по прозвищу Мадера:
– Я, как известно, подрабатываю консьержкой в доме на соседней улице. Так вот, туда регулярно доставляют районную газету, какие-то объявления и тому подобное, раскладывают всё по почтовым ящикам. А что, если и нам вот так?
– Это уже лучше, однако нужна акция более широкого масштаба.
– Причём на грани фола», чтобы и полиция, и телевизионщики… Всё, как полагается! – добавил Джин.
Ничего себе задачка! Фантазии у меня хоть отбавляй, не раз выбирался из тупика, куда приводила сюжетная линия романа, а тут ситуация кажется совершенно безнадёжной… И вдруг словно бы внутренний голос выдал безумную идею:
– А что, если сбросить меня с крыши?
Все присутствующие, от Штофа до Мадеры, вылупили глаза… Первым обрёл дар речи Чивас:
– Шкалик! Ты кого привёл? Если у нас «Дурдом», нельзя же тащить сюда людей с суицидальными наклонностями. Это я авторитетно заявляю, как дипломированный психолог с психиатрическим уклоном, пострадавший лишь за то, что поставил диагноз вялотекущей шизофрении члену Федерального собрания.
Шкалик только развёл руками… Да я и сам стал сомневаться – неужели свихнулся на почве непризнания? Попытался разъяснить свою позицию:
– Речь о том, чтобы это выглядело самоубийством исключительно в глазах полиции и журналистов.
– И кого же вы собираетесь угробить вместо себя? – Джин буквально сверлил меня глазами, не скрывая намерения отдать под суд за подготовку жестокого убийства.
Внутренний голос молчал, и я уже готов был признать, что сморозил чушь, но тут на помощь мне пришла Чекушка:
– Да никого не надо убивать! Сбросим с крыши чучело, а рядом раскидаем письма разгневанных читателей, недовольных тем, что Брют проповедует в своих романах.
– Но это же пустая трата сил и времени! – возражает Чивас. – Никто не поведётся на примитивную уловку.