Не отдавай меня ему
Шрифт:
Посмотрю через год, в тот же день, как он и сказал. Я смогу, постараюсь. Буду держаться за эту жизнь зубами и когтями, ради себя, ради Марата, который так старался, ради белого пса и Агаты, которой я нужна.
В груди заныло, когда я вспомнила племянницу. Я скучала по малышке, но впервые меня не мучило чувство вины перед Милой и Вадимом. Может, это опухоль так на меня действовала, отключая участки мозга, но мне впервые в жизни не хотелось позвонить и извиниться.
Раньше при любой ссоре я первая шла на примирение, сглаживала все острые углы
А сейчас… Марат был прав. Вторые сутки мне никто не звонил, никого не интересовало, где я живу, куда пропала и все ли со мной в порядке. Вадим и Мила жили своей жизнью. Или не жили, а, как обычно, поругались, и Милана уехала к Эрике. В любом случае меня никто не собирался в это посвящать. И моя помощь им стала не нужна.
А может, я просто перестала быть удобной? Впервые в жизни не Милана, а я устроила демарш.
За упадническими мыслями не заметила, как оделась. На чем написать Марату записку, я не нашла, заглядывать в ящик с альбомом не решилась, а писать сообщение побоялась. Я берегла его сон.
Оделась, предупредила Снежка, чтобы слушался, взяла ключи от комнаты и отправилась на улицу.
Моя любимая погода, когда идет крупный снег, хлопьями падая на землю, а ветер не дует. Тихо и очень красиво. Снежок побежал по своим собачьим делам, а я подняла голову, ловя ртом снежинки. Расставила руки в стороны и закружилась на месте, наплевав на мнение тех, кто мог бы меня увидеть.
Я жива, я встретила еще один день с самым замечательным мужчиной.
Спасибо, боже, за это. За новый день! Еще один.
Поймав игривое настроение, я позвала Снежка и с ним прыгнула в сугроб. Псу очень понравилась наша новая игра, он носился вокруг меня, пока я шла в сторону магазина, загребая снег сапогами.
Нашла палку, и мы со Снежком перетягивали ее друг у друга. Я смеялась, а пес вилял хвостом так, что, мне казалось, он взлетит.
Мы дошли до магазина, где уставшая, злая продавщица обслуживала меня, разговаривая сквозь зубы и не понимая причину моей улыбки.
Она не поймет. Никто не поймет, что счастье — просыпаться по утрам, готовить завтрак любимому мужчине, гулять с собакой. Просто жить. Без чувства вины, без оглядки на прошлое и страха будущего. Сегодня. Здесь и сейчас. Моментом. Находить в каждой секунде свой кусочек счастья, а не гнаться за ним в надежде, что завтра станет лучше.
Не станет, я знаю.
Накупив целый пакет провизии, я вышла и сразу же нашла взглядом Снежка. Он ждал меня, с надеждой глядя на дверь магазина. Словно не верил, что я вернусь.
— Пойдем домой? — предложила я. — Я для тебя корм купила.
На обратном пути я снова шла по сугробам, ногой подкидывая в воздух снежинки, которые Снежок с радостью ловил, по самую морду утопая в сугробах.
Довольная, мысленно потирая ладони, я зашла в комнату Марата, стараясь не шуметь и шикая на Снежка. Заперла дверь, обернулась и вздрогнула, а потом не смогла сдержать счастливой улыбки.
Марат стоял в одних боксерах, сложив
— Нагулялась?
— Угу, — кивнула я, отставляя пакеты, — в магазин ходила.
— Я видел, — согласился Марат. — Боже, Маша, ты как ребенок, все сапоги в снегу.
Он потрепал Снежка по холке, дернул плечами и пошел помогать мне раздеваться. Снял сапоги, высыпал из них снег прямо на пол и покачал головой.
— Штаны тоже снимай, они мокрые.
Я стянула куртку, шапку и штаны прямо там, в прихожей. Марат забрал их и повесил на батарею сушиться, а я, нисколько не стесняясь, понесла пакет к холодильнику.
— Снежок, сидеть, — попросила я, когда пес сунул нос в пакет.
— Снежок? — Марат удивленно обернулся.
— По-моему, ему идет, — пожала я плечами.
— Снежок так Снежок, — легко согласился Рат, — это пес моей мамы, я ночью съездил, забрал.
— А на меня ругался, что я мало сплю, — выговаривала я, вытаскивая покупки. — Может, отдохнешь еще немного, а я завтрак приготовлю?
— Не, мне на работу нужно.
— Тогда иди в душ, я приготовлю.
Я сама пошла к нему, обняла за талию и прижалась теснее, оказываясь в крепких объятиях. Сердце Марата билось очень быстро, но он никак не показал, что чем-то обеспокоен.
Он гладил меня по голове, уткнувшись носом в макушку, и никуда не торопился.
— Какие у тебя на сегодня планы? — нарушил он молчание.
— Нужно начать искать работу.
— У тебя отпуск, — отрезал Асманов.
— А деньги? Я не могу…
— Можешь. Я заработаю, а ты отдохнешь и отоспишься. Месяц. Потом будешь искать работу. Живешь ты у меня, на днях заберем твои вещи. Возражения есть? Возражений нет.
— Лихо ты все решил. Марат…
— Я в душ, а ты обещала завтрак.
Он взял меня за подбородок, поцеловал быстро, но так горячо, выдохнул и ушел в комнату.
А потом в душ, оставляя меня в растерянности осознавать то, что Марат уже все решил за нас.
И, судя по всему, возражений он не примет.
Глава 30
Глава 30
Маша
За Маратом закрылась дверь, а из меня словно кто-то невидимый вытянул всю радость. Взамен утренней эйфории снова пришла безнадега.
Что он делает? Зачем приносит себя в жертву, зная, чем все закончится? Меня не вылечить, даже если я найду где-то деньги. Только отсрочить неизбежное.
В висках застучало, а я полезла в сумку за таблетками, которые прописал мне врач, уже зная, что за этим придет новый приступ головной боли.
Проглотила сразу две и упала на диван, смотря в стену. Я не понимала себя, не понимала его, не понимала, как мне жить дальше.
И почему так вышло, что мое счастье, подобно электрической цепи, замкнулось на Марате?
Я легла на подушку, прижала колени к груди и прикрыла глаза. Боль нарастала медленно, волнами. Кислорода не хватало, а в груди словно образовалась дыра.