Не отпущу
Шрифт:
Вот и отель. С мужем она бывала несколько раз на отдыхе, но великолепие южной природы и роскошь отелей не вызывали восторга – как всегда, она боялась сказать лишнее, на кого-то посмотреть, улыбнуться персоналу в ответ на гостеприимную улыбку. Ведь все это могло послужить поводом для выговора. Сейчас она начала понемногу оттаивать, все еще боясь еще поверить в успех их затеи. Но любоваться окружающей красотой уже могла.
Оставив вещи администраторам, они, пройдя через огромный сверкающий мрамором и позолотой холл, направились в ресторан спецобслуживания.
Сердечный друг Василисы,
– Аским! Севгелим! – раскрывая объятия, радостно запричитал он.
– Львеночек! У нас гостья, она по-турецки не понимает. Давай скажи на русском, как ты соскучился! – и Василиса скользнула в объятия мужчины, нежно поцеловав в шею, взяла двумя ладонями его лицо и требовательно посмотрела в глаза.
– Мой прекрасный, мой далекий цветок. Считаю часы до нашей встречи, Дышать без тебя не могу, есть-пить без тебя не могу! – довольно улыбнулся Али.
Очевидно, Василиса задела такие струны его души, что он чувствовал себя с ней снова во цвете лет, что-то накатывало, наполняло энергией и задором. И хотя его сорок девять – это далеко не старость, но резвость и драйв уже утихомирились, уже теплое одеяло и мягкий диван приобрели приоритетное значение по сравнению с будоражащими кровь гонками, рафтингом и прочими увлечениями молодого и свободного человека. Укатали Сивку крутые горки. Или как там турецких лошадей зовут?
Бизнес, семья, престарелые родители не оставляли ни времени, ни сил для чего-то еще. И только эта сумасшедше красивая, яркая, безудержно дерзкая русская девушка дарила ему такой всплеск адреналина, что он будто сбрасывал лет двадцать, а то и тридцать.
Его Василиса – это страстный огонь, пылающий в теле женщины.
– Ага, прямо мне изюм не йдет на ум, бутерброд не лезет в рот, пастила нехороша без тебя, моя душа, – слегка перекроив Пушкина, лукаво парировала ласковая чертовка, сверкнув своим васильковым взором.
Али отстранился, голодными глазами окинул ее всю, затем снова притянул к себе, спустил руки с ее талии на попу, жадно помял. Этого было достаточно, чтоб пульс участился, дыхание сорвалось с размеренного ритма, горло пересохло.
– Ты сводишь меня с ума, – забыв про гостью, по-турецки прохрипел он.
Ловко вывернувшись из его объятий, Василиса игриво улыбнулась и походкой молодой тигрицы продефилировала к столу. Но не стала садиться, а провокационно наклонилась, изогнув спину и отставив попку. Майка задралась, обнажив гибкую талию, манящую ложбинку позвоночника. Короткие шорты оголили упругие полушария едва не наполовину. Прекрасно зная, что этого уже достаточно, чтобы мозг мужчины впал в анабиоз и предоставил все полномочия члену, который и так часто выполняет его функцию, она все ж сделала контрольный. Будто бы невинно потянувшись за едой, она подцепила двумя пальцами кусок мяса и, повернувшись лицом, так эротично отправила его в рот и сладостно облизала губы, что Влада всерьез испугалась за Али. Казалось, что его сейчас хватит удар от зашкалившего вожделения.
Однако в планы Василисы не входило лишаться любовника.
– Владка, придется тебе ужинать
То, что делала Василиса, было верхом искусства соблазнения. Опять вспомнилась ее сказочная тезка. Невестки царя пытались скопировать действия Василисы, но лишь рассмешили гостей и разозлили царя. Так и здесь – не имея этой умопомрачительной уверенности в себе, в том, что вызываешь желание, не стоит повторять. Иначе будет просто пошло и вульгарно.
Влада вздохнула – такими фишками ей точно не овладеть. Да собственно, и не нужно. В ближайшие годы ни одного мужчину к себе она точно не подпустит.
*****
Василиса заявилась в комнату, которую Владе выделили, уже ближе к полуночи.
– Ну, что, освоилась? Все в порядке. Три дня я тебе выбила на адаптацию, но заявку на рабочую визу Али подает завтра же.
Девушка восторженно ойкнула. Ее ангел-спаситель весело болтала, рассказывая о своих планах на ближайшую неделю. Как сытая кошка, она источала флюиды довольства, радости жизни и… секса.
Неловко помявшись, Влада нерешительно протянула:
– Вась…
– Ну? – вопросительно выгнула дугой бровь Василиса, предполагая, что ее новая подруга уже выстроила в боевой готовности всех тараканов морально-этической армии.
– Как тебе это удается? Ты ж его не любишь?
– А ты своего мужа любила, когда позволяла себя трахать, как резиновую? – как удар под дых, прилетело ей в ответ.
Но увидев, как сжалась, будто помойный котенок, Влада, как на ее глазах выступили слезы, Василиса чертыхнулась.
– Владка, прости, деликатность или в меня при зачатии забыли встроить, или я ее на пирожок в садике поменяла. Ты понимаешь, что я говорю по факту, а не из желания обидеть, – Василиса порывисто обняла ее и чмокнула в нос. – Вот. Первое, не разочаровывай меня, чтоб я не пожалела о бесполезно потраченном времени. Второе. Придуши своего ангелочка, иначе ты просто не выживешь. Я понимаю, насколько тебе тяжело. Твой козел – Дементор, высасывал из тебя жизнь. Но женщина, как кошка, у нее несколько жизней. Говорят, девять, но лучше не рисковать понапрасну. Одну ты уже профукала, поэтому давай, цепляйся за новую зубами и когтями. Никто, понимаешь, никто не сделает тебя счастливой!!! Только ты сама! Обещаешь? – Василиса требовательно посмотрела на Владу.
– Обещаю, – тихо, но твердо ответила та.
– Верю, а теперь к вопросу любви….
– Я даю мужикам то, что делает их счастливыми. Создаю иллюзию владения собой. Но все они прекрасно знают, что ласковая кошечка в любой момент может не только выпустить коготки, но и вцепиться зубами. И это позволяет их держать на коротком поводке. Мне нравится вить из них веревки, манипулировать. Даже нет! Я обожаю это! В противном случае они захотят вить веревки из меня. Вот и вся любовь. И да, в розово-сопливую я не верю и не хочу даже задумываться об этом. Не хочу оказаться безоружной, не хочу, чтоб какие-то гормоны лишили меня самого драгоценного – мозгов. И тебе настоятельно рекомендую вычеркнуть это слово из своего лексикона. Только голова, трезвый расчет. Ну что? Будем учиться?