Не отрекайтесь от небес!
Шрифт:
И бренность слов рождённого стиха
Не обнажится, не проговорится…
Но планка вечности всегда столь высока,
Что мой талант – заложник вечный языка!
Уже не хочется ни спорить, ни мечтать.
Иллюзии не повод жить в кручине.
Стихом когда-то я вполне могла летать,
А вот парить меня, похоже, отучили.
И как ни грустно, но приходится признать:
Кому
Не трудятся обычно написать
За жизнь банального четверостишья.
На том спасибо, были вольны что читать
В минуту грустную Ронсаровы творенья,
Шекспиру быть предметом вдохновенья,
Причиной смерти Пушкина не стать.
Их нужно уж за то благодарить,
Что не терял поэт способность воспарить.
Мне рядом с вами почему-то плохо пишется.
Вы веселы, а мне совсем не хочется
Смеяться вашим смехом чуть нарочитым,
Когда тональность чуждая в нём слышится
И небрежение к тому. что мне не пишется,
По летней утренней росе не бродится
И одиноко так, что почему-то
Мне рядом с вами не хватает одиночества.
Ничего уже не жду,
Остаюсь собою.
Чем пиры в дурном чаду,
Лучше уж с сумою.
По вопросу о суме
На Руси все профи.
Помышляют ль о гумне
На Голгофе?
Века смутного страда
Сеет лишь смутьянов.
В полный рост лебеда -
Авангард бурьянов.
То ли порча, то ли сглаз -
Прогноз неизменный -
А без крыл даже Пегас -
Конь обыкновенный…
Прелый запах травы морской.
Лунная дорога.
Наш разговор полуночный с грустинкой седой
Обо всём понемногу.
Пирс в никуда с хромоногой доской.
Морская прохлада.
Только не вздумай случайно в воде прикоснуться рукой -
Не надо.
Стихи в нежеланьи смущённом похвал.
Память разлуки.
Спасибо, что понял и изредка лишь ,будто в шутку, мои целовал
Руки.
Выводит соло дверь петлёю ржавой,
Мешая песне новой чьей-то сладиться.
Краплёной картой бьёт завистник дьявол,
Что по-старинке всё под бога рядится.
А я, чтоб песнь свою не дать в обиду,
Под тётку молчаливую ряжусь.
На полуноте оборву, нежданно выйду
И больше в жизни в дверь сию не постучусь.
Во мне симфония звучит
С утра,-
Поёт
Тебя
Он воспевает целый день
Нежнейшим гимном,
Все звуки песен он собрал
В мотив единый.
Поёт то арфой, то струной
Скрипичной.
Оркестр всех инструментов мой
Лиричней.
Всех вокалистов перепел
На свете,
Гитару и виолончель -
Обеих вместе.
Переливается ручьём,
Волной морскою,
То восхищаясь, то дразня
Собою,
Секвенционно к облакам
Вздымаясь,
И, сложив крылья, вдруг к твоим ногам
Срываясь,
Сразив поэтов всех времён
Заветной рифмой…-
Два слова в песне лишь – "люблю"
И твоё имя.
БЕССОННИЦА
Тишина в ночи стучит настенными часами.
Мыслей-нитей нескончаемый кружится хоровод.
Заунывно-равномерное издалека жужжанье
Чуть приблизится и снова в ночь уйдёт.
Звук плывёт над спящим городом, плывёт, плывёт…
Это, дум моих не выдержав, бессонница
Песни колыбельные поёт!..
РУБИКОН
Лимит доверия исчерпан,
мы перешли наш рубикон,
ещё при встрече ток по нервам,
непрекращающийся стон
израненных обидой мыслей,
невысказанных громких слов,
ещё объятиями виснет
петли намыленный альков,
ещё в груди любви тоска
то плачет, то чего-то просит,
которую Урал-река
угрюмо в Каспий переносит,
где от горючих слёз моих
всё солоней его водица,
где места нет для нас двоих -
ни возвратиться, ни напиться…
Когда то всхлип, то безысходность,
Когда любить как будто поздно,
Но в августе такие звёзды,
Такие звёзды,
Когда небес не обещают,
Когда в душе опять потёмки,
И вдруг Медведица Большая,
Да с медвежонком,
Когда на сердце суета,
Когда ни стоном, ни поклоном,
И вдруг летит опять звезда
Целителем Пантелеймоном,
Не отрекайтесь от небес,
И как ни перекроют воздух,
Не отрекайтесь от небес,
Ведь в августе такие звёзды!..
Пусть мнит себя счастливцем чей-то понт,
Завистливой прельстившись похвалою,
Но счастье – это как бы горизонт,
Где небеса сливаются с землёю.
Пусть сыч голубкой возомнит себя,
Пусть чванится учёностью ликбез,
Но только к небу тянется земля,
Ведь горизонта не бывает без небес…