(Не) пара для вампира

Кайли Мэл

С Николь я встречался только в сюрреалистичных снах, где белокурая вампиресса всё время ускользала от меня в объятия ненавистного герцога. Просыпался в холодном поту, сжимая побелевшими костяшками пальцев одеяло, с зашкаливающим сердцебиением, как после пробежки без разогрева.

В общем, мотивация у меня нарисовалась сильная: либо выздоровею в кратчайшие сроки, либо свихнусь.

На шестую ночь полегчало.

Раны наконец-то зарубцевались, и лекари начали позволять мне двигаться, садиться в кровати, затем медленно вставать. Повреждённая связка под коленом

ныла как сущий дьявол, так что я хромал и передвигался по покоям с помощью Элиота или трости.

Ни то, ни другое радости не прибавляло.

Каждая болевая точка напоминала о высокомерном блондинистом засранце, исполосовавшем меня, не вспотев. Герцог, в свою очередь, стал неразрывно связан с Николь, не покидавшей мои мысли ни ночью, ни днём.

Где она, что с ней, осталась ли маркиза с женихом по своей воле или попала в беду — вопросы грозили разорвать голову и довести меня до ручки. В лучшем случае, превращусь в невротика с дёргающимся веком, в худшем — пополню ряды городских сумасшедших.

Думаю, самозванец-граф прекрасно впишется в их весёлую компанию!

К десятой ночи — огромный, по меркам вампиров, срок на восстановление — я научился передвигаться без посторонней помощи. Всё ещё берег повреждённое колено, но уже почти не хромал. О том, чтобы скакать на веррале, речи не шло, так что пришлось идти на поклон к графине и просить её одолжить экипаж.

Леди Шарлотта от нотаций воздержалась, но и составить компанию отказалась. У меня сложилось впечатление, что красавица то ли злилась, то ли обиделась на Николь, по крайней мере, она больше не пыталась отправить кого-то из слуг в резиденцию де Эвилей или передать подруге весточку иным способом.

Судьба маркизы Бертье как будто перестала её интересовать.

В чём-то я понимал графиню Сен Клэр: не задавая лишних вопросов, она предоставила нам с Николь кров и убежище, когда мы в них нуждались, всегда принимала нашу сторону, учила, помогала, защищала, а чем мы отплатили ей за доброту и гостеприимство?

Я чуть не загрыз её служанку в первый же вечер пребывания.

Николь уехала в дом жениха, не размениваясь на благодарности и прощания.

Я ввязался в незаконную авантюру, в ходе которой едва не погиб. Николь сбросила мою истекающую кровью тушку на руки леди Шарлотты и отправилась разрывать помолвку, исчезнув где-то в процессе.

Признаться, есть, за что рассердиться.

А теперь я делаю ровно то, что графиня Сен Клэр просила не делать, и еду в особняк де Эвилей, потому что не могу поступить иначе. Я должен объясниться с маркизой по поводу фарса с дуэлью, да и ей придётся немало мне объяснить.

И пусть только кто-нибудь попробует нам помешать.

Глава 16

Пока трясся в чужом экипаже — скучаю по э-мобилям, даже несмотря на жуткие пробки Манополиса — в мыслях готовился к битве. Не физической, разумеется, ещё одну схватку я пока не потяну, но к словесной так уж точно.

Вряд ли поместье де Эвилей встретит меня с

распростёртыми объятиями, в особенности если хозяин не в отъезде.

Реальность удивила: ворота распахнулись, чего я меньше всего ожидал, карета прокатилась по аллее и остановилась у парадного крыльца, к которому полукругом с разных сторон вели две мраморные лестницы.

Спрыгнув на землю, поморщился, поскольку забыл про колено, но по ступеням поднялся с легкостью, наслаждаясь тем, что тело вновь принадлежало мне.

В дверях меня встречал вышколенный лакей средних лет с очень холодными колючими глазами под стать господину. Мужчина поклонился и проводил меня в холл, где попросил подождать несколько минут.

Орэ не было видно, но напряжение ощущалось в воздухе.

— Тёмной ночи, милорд, — на широкой центральной лестнице тёмного дерева показалась служанка с аккуратно зачёсанными под чепец русыми волосами. — Госпожа сейчас к вам спустится.

Госпожа?

Что могло произойти за полторы недели, чтобы Николь превратилась в чужом поместье в госпожу? Словно в реалистичном сне, становилось всё страннее, поэтому я не мог отделаться от ощущения ирреальности происходящего.

Когда вампиресса принялась спускаться по широким, застеленным тёмно-синим ковром ступеням, улыбаясь и придерживая длинный подол, я не сразу узнал её.

Льдисто-голубое платье из тяжёлого бархата переливалось при каждом шаге, локоны убраны в высокую причёску, придавая строгость благородному лицу, на шее крупное колье из сияющих, как льдинки, топазов, в тон ему серьги и диадема.

Маркизу Бертье — а назвать её Николь и тем более Ник язык не поворачивался — сопровождала личная охрана из двух вампиров с непроницаемыми лицами. Тоже под стать господину.

Приблизившись, бессмертная протянула мне руку, по локоть затянутую в шёлковую перчатку такого же серебристо-голубого цвета, как и весь ансамбль.

— Здравствуй, Марк, — мягко произнесла подруга, не прекращая улыбаться. Ведомый её непринуждённой грацией и ожиданиями окружения, коснулся кончиков пальцев приветственным поцелуем. — Рада, что ты здесь. Прогуляешься со мной?

Рада, что ты здесь?..

Может, «рада, что ты жив» для начала?

Надеюсь, это игра на публику, поскольку тревожное ощущение сюрреализма во мне ширилось и росло, покрывая изнутри морозной корочкой льда.

— Конечно, — ответил, не спуская с неё глаз, пытаясь разгадать, что кроется за невозмутимым выражением лица. Меня накрыло чувством дежавю, разве что декорации сменились на ещё более роскошные и мы беседовали не одни.

Мы вышли в ночной сад, ярусами раскинувшийся за особняком.

Лестницы и переходы, балюстрады и арки, фонтаны и мостики, старинные скульптуры и обилие буйно цветущей зелени — не сад, а произведение искусства.

Роскошное место для съёмки с необычайно мягкими пятнами света от витых газовых фонарей. Не удивлюсь, если, следуя канонам, владения герцога закончатся огромным запутанным лабиринтом из живой изгороди.

— Красивый парк, — обратился к маркизе, чтобы прервать гнетущую тишину.