(Не) пара для вампира

Кайли Мэл

Пребывая в замешательстве, я два или три раза перечитал историю семейства Шерье. Не удивлён, что другие авторы, изучавшие летаргию, подняли новатора на смех. С другой стороны, именно через желания плоти и инстинкты зверя я вытащил Николь из власти герцога, чего, как я понимаю, тоже никто в Дракарде прежде не делал.

Что, если летаргия — такое же состояние плена для психики, как и чужое внушение?

Потёр холодными кончиками пальцев виски и в волнении прошёлся по покоям.

Остановившись у камина, прислушался к внутреннему зверю, пытаясь почувствовать, отзывается

ли в нём предположение Равии и Элиота, или я схожу с ума в одиночку. Ничего не понял, кроме того, что без избранницы истинная суть находится в не меньшем раздрае, чем я сам.

Замедлив дыхание, дождался, пока успокоится сердцебиение и мысли.

Посмотрел на Николь, бесчувственной гипсовой статуей лежащую в постели. Мысль о том, что она может быть в плену собственного тела, а я бездействую, придала мне ускорения. Принял решение и щёлкнул ключом в замке.

В конце концов, что я теряю?

Глава 22

Несмотря на злоключения, что преподнёс мне Дракард, я буду скучать по жизни в роскошных интерьерах аристократических особняков. Распоряжаться таким окружением, окнами в пол, светом и не додуматься до фотографии — преступление против искусства!

Ну ничего, я унесу яркие образы с собой в Манополис, и уж там сумею развернуться в творческом плане.

Окинув взглядом великолепную ванную комнату из белого мрамора и тёмного дерева, я подошёл к высокому арочному окну и, раздвинув плотные портьеры, распахнул створки, впуская ночной воздух и невесомый свет Цирос, который леди Шарлотта считала целебным.

Полупрозрачные занавеси покачивались под дуновением летнего ветерка, в стоящих на безопасном расстоянии высоких напольных канделябрах затрепетали, но не погасли многочисленные огоньки свечей.

Окна выходили в сад, и оттуда тянуло свежестью и росой, крупные розовые цветы, похожие на земные пионы, усыпали лозы, поднимавшиеся по стенам поместья, и заглядывали в комнату.

Наполнив ванну горячей водой, я без стеснения ободрал несколько из них, чтобы усыпать ароматную пену, расстелившуюся по поверхности, бархатистыми наощупь лепестками.

В конце концов, я фотограф обнажённой натуры и знаю толк как в эстетике, так и в эротике. Поймал себя на мысли, что дрожу от волнения и не до конца представляю, что собираюсь делать.

Помощь пришла, откуда не ждали: внутренний циник шепнул, что в конце концов от расслабляющих водных процедур ещё никто не умирал, и смех снял напряжение. Я вернулся в спальню, раздел сонную вампирессу и на мгновение залип, поскольку в первый раз видел маркизу полностью обнажённой.

О да, я знал толк в эстетике, поэтому мог оценить по достоинству мягкие изгибы её фигуры, стройную талию и высокую округлую грудь, жемчужное сияние кожи, аристократические тонкие запястья и узкие плечи.

Николь от природы была миниатюрной, хрупкой и соблазнительной.

Сглотнув, я поднял возлюбленную на руки и перенёс в воду, бережно устроив голову на мягком сложенном полотенце на бортике ванны. Я от рождения визуал, но говорят, есть люди (а значит, и вампиры), которые воспринимают

мир в первую очередь через тактильные ощущения.

На них мы и сосредоточимся.

Я закатал рукава, растёр между дрожащих ладоней жидкое мыло — нечто среднее между гелем для душа и ароматическим маслом — и коснулся плеч вампирессы. Хотя Николь спала, её тело показалось мне окаменевшим. Жаль, я не знаю техник массажа, зато знаю, как доставить любимой женщине удовольствие.

Руки коснулись шеи маркизы — мягко, чувственно, с лёгким нажимом — скользнули к плечам, расправляя их и раскрывая грудную клетку, сжали манящую грудь с аккуратными ореолами сосков, спустились по плоскому животу, и тут я ощутил, что меня кроет.

Сильно.

По мере того, как я снимал с возлюбленной болезненное напряжение, оно овладевало моим телом. Прикусил губу, ощутив, что не могу сделать полноценный вдох от того, как тесно стало в груди, не говоря об остальном.

В памяти всплыли провокационные образы из кабинета почившего герцога, и меня бросило в жар. Схватив губами воздух, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки.

— Николь… — прошептал над аккуратным ушком не в силах справиться с дрожью возбуждения и коснулся губами мочки, затем запечатлел чувственный поцелуй за ней.

— Как же мне тебя не хватает, — выдохнул в шею, щекоча горячим дыханием, и заметил, как ровная кожа покрылась мурашками.

Приободрённый тем, что по крайней мере её тело подчинялось моим прикосновениям, провёл подушечками пальцев по затвердевшим соскам, погладил гибкую спину и спустился к пояснице.

Мыльные руки легко скользили по телу вампирессы, повторяя каждый изгиб, рисуя очертания. Когда нетерпеливые пальцы сжали упругие ягодицы, девушка разомкнула губы, ресницы дрогнули.

Я перешёл ко внутренней стороне бёдер, прошёлся по чувствительной коже дразнящими прикосновениями, но заходить дальше пока не стал.

Напротив, спустился к коленям, прошелся массажными движениями по голеням, красивым щиколоткам и не отказал себе в удовольствии коснуться невинным поцелуем её маленькой ножки у основания пальцев, изучая каждый сантиметр пленительного тела.

Грудь Николь взметнулась — вампиресса начала дышать чаще, глубже.

Улыбнувшись, одной рукой обхватил чувствительную грудь, зажав между указательным и средним пальцами сосок, а второй спустился к низу живота, раскрывая чувствительные области едва ощутимыми, распаляющими касаниями.

Понимание, что даже в бессознательном состоянии тело возлюбленной отзывалось моим рукам с прежней чуткостью и влечением, неимоверно заводило. Постарался выдворить из головы воспоминания о том, как маркиза стонала и извивалась в моих руках в ночь после императорского бала, но подсознание вцепилось в них мёртвой хваткой.

— Знаешь, Ник, ты пропустишь всё веселье, — усмехнулся и коснулся нежным поцелуем уголка любимых губ. — А я ведь ещё не успел показать тебе, что умею.

В подтверждение своих слов мягко надавил пальцами в самую отзывчивую точку её тела и почувствовал ответное движение бёдер. Если бессмертной снялись сны, то они без сомнения приобрели эротический оттенок.