(Не) пара для вампирессы
Шрифт:
Её ждала целая ночь наедине с собой.
Наедине с той, кого она не знала, но жаждала узнать. Как можно скорее и как можно глубже. После ужина и заключения негласного контракта, они с новоиспечённым партнёром не разговаривали. Марк засел за ноутбук и будто исчез в нём, стал непроницаемым и недосягаемым. Казалось, работа поглощала его с головой.
Николь украдкой наблюдала за тем, что он делает. На глазах изображение миловидной полнотелой женщины преображалось: появлялись изгибы фигуры, подчёркивалась талия и приятная округлость бёдер, кожа избавлялась от несовершенств
Вампиресса против воли восхищалась изящным обманом, выходившим из-под пальцев Марка с той же непринуждённостью, как слова чужого языка срывались с губ.
Она и сама не до конца понимала, каким образом так быстро ассимилировалась в незнакомый мир, растворялась в нём и собиралась в новую себя. Бессмертная многому удивлялась и поражалась, но угадать смятение по внешнему облику не представлялось возможным.
С каждым часом, проведённым в мире смертных, девушка обнаруживала в своей голове новые слова и понятия, неизведанные категории, которыми начинала мыслить и изъясняться.
Она не лгала, когда открыла Марку, что думает на другом языке — родном, как она предполагала — но стоило в этом признаться, как разум перестроился на другой лад. Так ловко и незаметно, что Николь не сразу обнаружила произошедшую перемену. И не успела ни смутиться, ни испугаться.
Голова кипела. Кипела от отсутствия самоопределения, от стремительных метаморфоз, происходивших с ней. Она меняла цвет, как хамелеон, подстраиваясь под новый мир, который отчего-то уже знала. Ну, или узнавала с такой скоростью, какую не могла осознать.
Чтобы не лишиться рассудка, Николь убедила себя, что происходящее — врождённый защитный механизм, встроенный в неё самой природой. А природе нет смысла противиться, наоборот — необходимо дать ей волю и принять свою истинную суть. Тем более, когда та помогала выживать в чужой реальности.
«Что ж, — рассудила Николь, — один из немногих плюсов потери памяти в том, что тебе не с чем сравнивать. А раз не с чем сравнивать, нечему и удивляться. По крайней мере, так, чтобы удивление могло выбить почву из-под ног и лишить самообладания. Когда не помнишь ничего из своего прошлого, тебе всё ново. Как прежний мир, так и нынешний. Так уж случилось, что теперь я в городе смертных. Значит, буду играть по их правилам и погружаться в изучение хотя бы одного из доступных миров».
И вампиресса изучала, поглощая информацию, словно новообращённый кровь. Чем больше чужемирянка узнавала об окружающей действительности, тем яснее понимала, что ей несказанно повезло. Повезло наткнуться на бесстрашного смертного, не лишённого сострадания и достоинства.
Признаться, в тот вечер, замёрзшая и изнурённая, она уцепилась за незнакомца как за последнюю возможность, единственную ниточку, что могла связать её с непонятным пугающим местом. Не из симпатии — от ужаса и безысходности.
Однако по мере того, как начинала узнавать Марка, бессмертная всё больше благодарила снисходительную Тьму за встречу с ним. За случай, что выручил из беды.
Интересно, верила ли прежняя Николь в совпадения?
Как бы то ни было, приятный
Может, даже не столько красив, сколько притягателен и харизматичен. Высокий — на полголовы, если не на голову выше её, широкоплечий, с уверенной горделивой осанкой. Двигался Марк со стремительностью ветра, и при том с завидной ловкостью владел собственным телом.
Николь не помнила, какие черты лица вампиры считают правильными, но его черты казались ей приятными. Высокий лоб и упрямый волевой подбородок, прямой нос и выразительные широкие брови. Вампиресса ловила себя на том, что с жадным интересом рассматривала Кросса, когда выпадала возможность бросить взгляд на первого смертного, с которым ей довелось столкнуться.
Больше всего её поразили яркие синие глаза Марка — поразили так, что она не постеснялась сказать об этом. Они казались прозрачными, как ночные небеса, но характерный мужчине хитрый прищур превращал их в демонические омуты, и тогда ничего не стоило зазеваться, оступиться и провалиться в них без остатка.
Вместе с густыми, слегка вьющимися тёмно-каштановыми волосами, небрежной щетиной и непринуждённой ухмылкой губ смотрелось завораживающе. Так завораживающе, что бессмертная позволила себе забыться. Тем больнее хлестнуло по самолюбию предложение о сотрудничестве.
Марк был прав в том, что они приходились друг другу никем. Они и познакомились-то всего пару дней назад. Однако услышать правду из его уст оказалось сомнительным удовольствием. Словно холодный промозглый ветер забрался за шиворот, заставляя сжаться и ощетиниться каждым волоском, каждой частичкой кожи.
Почему? Почему рациональное и в целом выгодное предложение проморозило всё внутри, вырвало воздух из лёгких?
Не потому ли что…
«Нет, — отрезал внутренний голос. — Ты же знаешь, что у связи вампирессы со смертным нет и не может быть будущего».
«Знаю? — удивилась Николь. — Действительно знаю. Знаю как особенность своего происхождения или как первое осознанное воспоминание?»
По закону подлости собеседник в голове как-то сник, стушевался и замолк, оставив один на один со стеной из пустоты и непонимания. Может, у не до конца признанной привязанности и так не планировалось будущего? Может, это никакая и не привязанность!
Просто приятно, когда есть спутник, которому можно посмотреть в глаза, улыбнуться. Который, вопреки всему, не боится и не избегает тебя. Откуда тогда эта непонятная детская обида?..
Девушка решила, что подумает об этом в другое время. А ещё лучше — не думать вовсе. Мысли склонны становиться предателями, им доверишься, и они заведут тебя в такие дебри, что не выберешься. К тому же, существовали более значительные вещи, нуждавшиеся во внимании и осмыслении.
Им вампиресса и предалась, изредка ругая себя за необычные синие глаза, всплывавшие из подсознания. Вот лучше бы намекнуло хоть о чём-нибудь из утерянного прошлого, а оно!