(Не) пара для вампирессы
Шрифт:
И всё же я стоял посреди дороги, как дурак, глядя в глаза смерти. А именно таковыми стали для меня яркие передние огни потерявшего управление устройства. Леденящий покоряющий взгляд костлявой выбил из груди воздух, а из головы — мысли, заставил замереть, как кролика перед удавом.
Первый век новейшей истории, а представления о смерти остались такими же примитивными и стереотипными, как до распада мира.
И о чём вообще я думаю в свои последние мгновения?..
— Марк! — вместе с дрожащим от напряжения голоском Николь в мир ворвались звуки: крики людей, истошный вой
А затем всё смешалось, мир перевернулся вверх тормашками, окутал меня и кубарём понёсся вперёд. Я не сразу понял, что на самом деле через голову перекувыркнулся я, а не мир. Мгновение, и послышался громкий хлопок, оглушительный звук удара и снова крики — крики, от которых раскалывалась голова!
Перед глазами стояла плотная белая пелена, на фоне которой вспыхивали яркие слепящие искры. Вместо того чтобы погаснуть, они плавали и пульсировали в тон шуму крови в ушах. Я раскрыл глаза и сделал вдох. Механически, не задумываясь, а когда сообразил, что могу дышать, панический припадок отступил, не успев набрать силы.
Я вспомнил, где нахожусь, как там оказался, вспомнил глайдер, вырвавшийся из-за угла, и сильный рывок, который убрал меня с его пути. Туман в голове рассеивался, и я сумел разглядеть лежащую в ворохе пакетов и сумок вампиршу. Волосы закрывали её лицо, и меня вдруг обуял ужас.
Ведь она могла пострадать.
Толпа разделилась: часть бросилась к нам, часть — в срочном порядке извлекать водителя из глайдера. Если осталось, что извлекать… Жуткий металлический звук удара стоял в ушах. Кто-то поддержал за плечи, помог сесть на асфальте. Взор прояснился и первым делом зацепился за ладони — содранные до мяса, все в крови.
Я очумело переводил взгляд с одной на другую, ещё не чувствуя боли. Вида крови я не боялся, но был ошарашен произошедшим. Зачем-то согнул и разогнул пальцы, покрутил кисти, проверил локти. Вроде ничего не сломал. Поднял голову.
Вампирша сидела на коленях, закрыв лицо ладонями и волосами, словно оплакивала страшную потерю, и дрожала всем телом. Вокруг неё столпились женщины и дети, кто-то коснулся плеча в ободряющем жесте. Ничего кровавого на ней не было, если не считать цеплявшее взгляд ярко-красное пальто.
Отмахнувшись от досужих зевак, я подполз на четвереньках к подруге и попытался дотронуться, но девушка вскинула голову, взметнув светлые волосы, и впилась в меня взглядом, от которого захотелось поёжиться. Зрачок сузился до крохотной чёрной точки, а по радужке растекался алый цвет, словно нефть по прозрачным водам залива.
Не отрывая взгляда и почти не моргая, она смотрела на мои руки. Кровь с ладоней стекала по запястьям, капала на асфальт. Николь провела кончиком языка по губам, обнажая край острых клыков, принадлежавших охотнику, но никак не миловидной девушке, и я понял с пронзительной ясностью, что дело плохо.
— Николь… — протянул, заводя разодранные руки за спину и надеясь воззвать к её сознательной части. Мы в толпе свидетелей. Одно неосторожное движение, и роковую ошибку будет не исправить.
Если вампирша сорвётся, если пострадают невинные
— В сторону! — крикнул я.
Замешкайся на минуту, и было бы кончено. А так, по крайней мере, выиграл время. От громкого решительного тона вздрогнула даже Николь, толпа расступилась.
— Разойдитесь! Дайте девушке воздух! Она не переносит вида крови! — размотав путающийся вокруг шеи шарф, вытер ладони и всунул саднящие руки в кожаные перчатки. Додумался бы сразу их надеть, и, возможно, ничего не случилось бы.
Поднявшись на дрожащих ногах, на миг обернулся. К счастью, водитель глайдера не пострадал. В рубашке родился, засранец! Его с трудом извлекли через окно дверцы из покорёженного, как алюминиевая банка, а-мобиля, а на нём ни царапины!
Не то чтобы я сопереживал человеку, который едва меня не убил, но, превратись он в фарш, справиться с опасными тёмными секретами спутницы оказалось бы мне уже не по силам. А так я обнял Николь за плечи и помог встать. Девушку штормило, но глаза светлели, даруя надежду, что всё обойдётся.
— Марк, я… Я… — шептала она, стараясь закрыть лицо руками и мотая головой.
Попыталась вырваться, отпрянуть, но я не позволил, плотнее прижал к себе. В груди всколыхнулось забытое запертое чувство, но, так как было не до того, пришлось задавить эмоции на корню, а их остатки запихать в глубины сознания.
— Держись, — процедил сквозь зубы, прикидывая пути отступления. Толпа собралась знатная. И, как будто её мало, к нам, прихрамывая, направлялся владелец глайдера. — Не теряй контроля над собой. Дождись темноты. Слышишь?!
Чтобы вырвать замершую вампиршу из оцепенения, схватил её за подбородок и приподнял лицо. Всхлипнув, Николь кивнула, сжала губы. Кровавая волна на радужке серо-голубых глаз отступала, дрожь уходила.
— Спокойно. Я рядом.
Мы собрали пакеты и рассыпавшиеся вещи, стараясь сохранять самый непринуждённый вид, какой возможен в сложившейся ситуации. Впечатлительные зрители продолжали охать и распускать новые поводы для пересудов, чем неимоверно бесили меня.
Если сознательные граждане пытались поддержать и помочь — как умели, сами пребывая в не меньшей растерянности, чем мы, — то большая часть только галдела и нагнетала. Я подтолкнул Николь в сторону, где просматривался просвет в плотных рядах любопытных зевак. Девушка двинулась в заданном направлении, когда путь нам преградил незадачливый водитель.
— Мне так жаль, — начал он, вырастая из ниоткуда и оглядываясь, словно желал удостовериться, не установлена ли за ним слежка.
Глаза у парня были дурные, и я скоро понял почему: при ближайшем рассмотрении выяснилось, что его лоб от виска до середины линии роста волос пересекала глубокая рана, из которой — угадайте что? — на лицо стекала кровь. Ладонь Николь дрогнула, когда девушка посмотрела на мужчину, и я сжал её сильнее. Вампирша сглотнула и отвела взгляд, но я чувствовал, что напряжение нарастает.