Не пей - козленочком станешь!

Дудко Инна

Волк скромно потупился и скоренько потрусил в избу, делая вид, что это не к нему обратились. Медведи переглянулись и вместе с Машей и Иваном последовали примеру Севера. Вскоре вся компания полным составом заседала на кухне в ожидании чая.

— Север, мы ждём твоего рассказа, — напомнила медведица. — Давай начинай, не томи.

— Действительно. Нам тоже очень интересно узнать, куда ты исчез, — поддержала Авдотью Ильиничну Маша.

— Или там что-то такое, о чём стыдно поведать приличным людям? — подначил товарища Иван.

— Не правда, — волк мигом перестал мяться и начал рассказ, — Значит, расстались мы с вами, — он кивнул на Машу и Ивана, — и я отправился в разведку. Сначала решил забежать к дальним родственникам, их стая неподалёку от лешего обитала, навести справки, что да как. Когда я до нужного места добрался, обнаружил странную картину: логово было пусто, а все волки исчезли, словно их и не было. Знакомая сорока сообщила, что стая давно себя странно вела, с момента, как только новый леший в этих краях объявился. Были волки словно сонные какие-то, но бывало, что неожиданно подрывались и бежали куда-то. А главное выли каждую ночь очень тоскливо, будто о помощи просили и светились колдовским

светом. А тем утром все волки собрались и дружным строем ушли в сторону летней резиденции лешего. Узнав это, я решил, что и мне следует туда отправляться и уже на месте разузнать, что же тут всё-таки происходит. На полпути к лешему я нагнал своих родичей, они сидели ровными рядами и не шевелились. Я подбежал к вожаку, его звать Ситр, он знавал меня, когда я был ещё волчонком, но в этот раз он грозно зарычал и сказал: " Проваливай, чужак, пока цел!". Я был крайне удивлён и попытался объяснить ему, что я не чужой и пришёл к ним, чтобы помочь, но Ситр был непреклонен. Он требовал, чтобы я покинул их прибежище. Убедившись, что волки околдованы, я в последний раз попытался достучаться до их сознания. Я подошёл к молоденькой волчице, которая недавно ощенилась и спросил:

— А где же твои волчата.

— Хозяин не велел их брать, — однозвучно без выражения ответила она.

— Но куда вы идёте?

— Хозяин зовёт нас. Мы нужны ему, — монотонно покачиваясь, в тон своим словам ответила волчица.

— Но разве у настоящего волка может быть хозяин? — возмутился я.

— Хозяин говорит, что он наш господин, и мы обязаны его слушаться.

— А если вы ослушаетесь или не захотите выполнять приказы? — спросил я.

— Был среди нас один такой. Он не послушал Хозяина и в один миг сгорел. Колдовской огонь сжёг его изнутри. Огонь Хозяина горит в сердце каждого из нас. Ежеминутно напоминая, что Господин ждет от нас полного послушания. И если кто-то хоть на секунду забывает о покорности, пламя разгорается в груди, принося адскую боль и заставляя корчиться и молить о пощаде.

На этом я закончил разговор. Моё сердце разрывалось при виде такого плачевного состояния сородичей. Я сразу понял, что это всё дело рук лешего и решил отправиться прямиком в его логово. Когда я подошел к его резиденции, на моё счастье калитка была не заперта, и я беспрепятственно попал во двор. Там наткнулся на кикимору, но вовремя сообразил притвориться зачарованным. Она спросила меня, что я здесь делаю, а я, выпучив глаза и качаясь, аки бельё на ветру, ответил, что меня, мол, хозяин призвал. Тогда она махнула рукой и сказала: "Только что-то ты больно рано припёрся. Ну да ладно. Иди к пристройкам и дожидайся остальных". Я отправился на указанное место и затаился. Вскоре появился Никифор. Он подозвал кикимору и стал давать ей указания. Из их разговора я понял, что этой ночью здесь будет проводиться страшный ритуал, после которого волки навсегда станут рабами лешего, а он в свою очередь сможет обращаться в волка. Ужас охватил меня от услышанного, но я сдержался и только когда Никифор ушёл обратно в дом, а кикимора отвернулась, тайком покинул резиденцию. Я метнулся к роднику, где мы договорились встретиться с Иваном и Машей, но так спешил, не разбирая дороги, что провалился в яму. Она была скрыта от глаз веточками и травой, а на дне её скопилась дождевая вода. Пока я настойчиво пытался выбраться, вода перемешалась с землей и глиной, которые превратились в чёрную жижу, которая налипала на шерсть и крепко держала, словно засасывая всё глубже и глубже. Наверное, так бы и остаться мне в той яме, но на моё счастье мимо проходил охотник. Я прикинулся дохлым, а он польстился на мой мех. Охотник опустил в ловушку потайную лестницу и спустился по ней за трофеем. Как вы понимаете, только это мне было и надо. Буквально через минуту я уже несся к месту встречи, но там никого не оказалось. Я понял, что опоздал. Прикинув, что мои товарищи могли решить в сложившейся ситуации я потрусил обратно к лешему. На этот раз я уже не смог так легко попасть внутрь, но по разговорам, раздававшимся из-за забора, понял, что страшное жертвоприношение состоится уже очень скоро и к моему ужасу я обнаружил, что в жертву собираются принести моих друзей. Позже, когда к резиденции подъехал какой-то хмырь в рыболовной сетке я всё-таки просочился во двор и затаился до поры до времени. Я решил, что буду действовать по обстановке. Через какое-то время двор заполнился околдованными волками, они заунывно взвыли, а когда на крыльце появился Никифор и взмахнул своим ужасным ожерельем, словно обмякли и безучастно застыли каждый на своём месте. Уже глубокой ночью Никифор снова вышел к волкам. Он тащил на плече какую-то гигантскую гусеницу, в которой я с трудом узнал связанного по рукам и ногам Ивана. Когда леший снова достал ожерелье и протянул его вперёд, собираясь начать ритуал, я бросился на злодея, в надежде спасти Ивана и своих сородичей. Я вонзил свои клыки в его плоть, но случайно мне в пасть попало и ожерелье, я раскусил его словно орех. Колдовство исчезло, и волки освободились от чар. Понимая, что сейчас они кинуться на обидчика, поработившего их волю, я поспешил повалить, застывшего истуканом Ивана, и откатить подальше, чтобы обезумевшие от злости звери не разорвали заодно и его, приняв за пособника своего мучителя. Вот так.

— А что же с лешим? — не удержалась от вопроса тётя Авдотья.

— Что с лешим? Ничего, — ответил Сева. — Нет больше у нас лешего. Должность вакантна.

— Иди ты, — хлопнул себя по коленям дядя Михал.

— Я всегда говорила, что он плохо кончит, — покачала головой тётя Авдотья.

— Вы теперь свободны, и можете со спокойной душой идти в лес, — заметила Маша.

— Как это в лес? — ошарашено всплеснула лапами медведица. — А как же хозяйство. Я не для того спину гнула, чтобы оно абы кому досталось.

— Авдотья права, — согласился дядя Михал. — Приросли мы уже здесь. Посмотрим, что будет, когда новый леший появиться, а в лес податься это всегда успеется.

— А почему свою историю рассказал только Север, — влез в разговор Мишутка.

— Действительно, — согласился дядя Михал. — Как-то отвлеклись мы от основной темы. Кто следующий?

— Давайте я, — вызвалась Маша. — Значит, договорились мы с Севером встретиться

в назначенном месте. Пришли, а его нет. Мы его подождали, но он так и не появился. Мы забеспокоились, что с ним что-то случилось, ведь он пошёл в разведку, а это дело опасное. В итоге мы посовещались и отправились в логово лешего. Попасть внутрь оказалось не сложно, а там нас встретил сам Никифор. Встретил радушно и заманил в ловушку, после чего связал и отправил прямо в темницу. Когда мы попали в западню, Иван при падении ударился головой и потерял сознание, я оказала сопротивление, на которое только была способна, но без толку. Меня спеленали как ребёнка и бросили на пол. Сколько мы просидели в том подвале я не знаю. Потом снова заявился леший, а чуть позже появился его брат. Тот гад полез ко мне, а я единственное, что смогла сделать в таком положении то плюнуть в его бесстыжие глаза. За это он меня ударил так, что я в момент отрубилась. Пока я была в отключке мне привиделась Эльза Петровна, та самая, которая нас сюда отправила. Она очень разозлилась узнав про беду в которую мы попали, но в итоге объяснила, что ни леший ни водяной колдунами не являются и что это обычные люди, а также посоветовала попытаться соблазнить водяного, потому что он бабник, и воспользоваться этим для того чтобы освободиться. А водяной на меня действительно запал, но Никифор не хотел меня уступать брату просто так, и они сели играть на меня в карты. Леший поставил меня, а Матвей свою волшебную коробочку, про которую я слышала от Елены Прекрасной, ту самую в которую он её румянец спрятал. Игра не пошла, а тут уже пришли волки, которым нас должны были отдать на съедение. Что мне оставалось делать? Матвей был последним шансом обрести свободу, кроме того в случае, если всё пройдет удачно у меня появлялась реальная возможность завладеть магической коробочкой и тем самым практически выполнить второе задание, которое мы для себя установили. Я попыталась дать понять Ивану, что у меня есть план и чтобы он мне подыграл. А дальше всё было делом техники. Я изобразила гулящую бабёнку, которая хочет поразвлечься перед смертью и братья мне поверили. Нас с Матвеем оставили наедине, и я ему наглядно продемонстрировала, что значит чёрный пояс по каратэ. Я изъяла у него артефакт, забрала валяющийся в углу наш походный рюкзак и покинула темницу. Когда я выбралась из дома, во дворе никого не было. И только жалостливо хлюпающая длинным носом кикимора, которую я обнаружила забившейся под скамейку, срывающимся на визг голосом объяснила мне, что там произошло. Я спросила у неё о том, куда делся мой Иван, она ответила, что он с каким-то четвероногим монстром, который и напал первым на Никифора, уже с час как ушли отсюда. Я кинулась вдогонку. У меня в голове не укладывалось, как они могли бросить меня в стане врага. Я нагнала их только здесь. Оказалось, что они решили, будто я их предала и перешла на сторону противника. Я достала баночку водяного, чтобы доказать, что всё сделанное мною было совершено для общего блага, но Иван выхватил её и разбил о стену дома.

— Я же уже извинился, — взвился Иван, — Ну, не знал я, что эта стекляшка проклятая волшебна. Что теперь? Убить меня, такого плохого?

— Ваня, успокойся, — попытался его успокоить Север.

— И не надо меня лечить! — взорвался Иван. — Маша, конечно, правильно всё говорит, только как-то выходит она вся такая белая и пушистая, а меня там вроде, как и не было, а под конец я, гад такой, все её труды похерил. Только я хочу заметить, что я всё же там был, и выглядело там всё не так безобидно! Да, мы попали в плен. Да, я потерял сознание и не видел, как Маша, рискуя жизнью, показывает, на что способна самка бурундука, защищающая потомство. Очнулся я уже в подвале. Меня мало того что связали так ещё и плотно зафиксировали на каком-то стуле, при чём так, что не вздохнуть ни пёрднуть. Пусть дамы мне простят мой французский. Как только я пришёл в себя, я попытался разузнать, что произошло с Машей. Оказалась, что она лежит на полу недалеко от меня. Я не теряя ни минуты, стал пытаться высвободиться. Только вот получалось у меня хреново, из-за того, что я очень сильно приложился головой, я порой проваливался в какой-то дурман. Потом действительно появился какой-то хмырь и полез к Маше. Я думал, что порву этого гада, особенно после того как он её ударил. Но я был связан настолько прочно, что мне оставалось только материться. Удар был такой силы, что Маша обмякла и перестала подавать признаки жизни. А я мужик, десантник должен был смотреть на это и не иметь возможности что-то сделать, не то что набить этим гадам морды, а даже просто подойти к девушке и посмотреть, жива ли она. И тут Маша пришла в себя и соблазнительно улыбаясь, начала строить глазки тому подонку, который так приложил её по лицу. Вон смотрите у неё и сейчас синяк на пол щеки. Я её попытался окликнуть, но она при мне стала бесстыдно предлагать себя этому, этому…этой гниде в сетке.

— Но я же уже объяснила, что сделала это только для того чтобы освободиться, — снова стала оправдываться Маша.

— Интересно, а кто это у нас ещё утром кричал: "Я не такая! Нашли Мату Хари! Никогда и ни за что!" и чуть ли не рвал тельняшку на груди или я что-то путаю?

— Но ведь это было так, теория. Естественно по своей воле я никогда бы на это не пошла. А там, в подвале, вопрос стоял по-другому: жизнь или смерть? Захочешь жить и не так раскорячишься.

— А обзываться и унижать меня — это тоже было обязательно?

— А что ты хотел? Надо было сыграть так, чтобы мне поверили. И у нас это получилось. Так что нечего комедию ломать! Видите ли, оскорбила я его! А о том, что меня Матвей мог просто на просто изнасиловать и убить тебе в голову не приходило? Особенно когда вы с Севером из логова лешего ноги делали, даже не вспомнив о моём существовании.

— Так я же думал, что ты по своей воле с ним осталась. Ты так на него смотрела, что будь я на его месте — всю жизнь бы тебя на руках носил. Вот я и решил не мешать твоему счастью.

— Как это мило с вашей стороны, я прям сейчас расплачусь, — съязвила Маша.

— Вот только не надо ёрничать! Я, между прочим, действительно думал, что Маше так будет лучше!

— Ой, да кому ты паришь? — вставила своё слово медведица. — Скажи лучше, что заревновал её до смерти и всем всё будет понятно!

У Ивана от такого наглого обвинения даже во рту пересохло. Он подскочил, словно ужаленный и возмущённо заговорил:

— Что вы тут себе понавыдумывали! Ишь ты их!