Не пей, козленочком станешь
Шрифт:
Два раза Матвей уезжал, оставляя брата присматривать за домом и Дусей. В первый раз уехал рано утром и вернулся лишь к ночи. Я услышала, как подъехала его машина, лежа в кровати, и даже выглянула в окно, чтобы утвердиться в своих догадках.
Во второй раз он уехал через два дня и вернулся только спустя сутки. А меня уже распирало от любопытства. Куда же он ездит? Может, работа? Или личная жизнь? Или родителей навещает?
Кстати, подруге про Матвея я всё рассказала,
Собственно, с этого молока-то всё и началось…
Утром проснулась, как обычно, по будильнику. Осторожно, на носочках, спустилась вниз, чтобы не разбудить мирно сопящую подругу. Оделась и вышла на улицу. Сладко потянулась и зевнула, улыбнувшись солнышку.
– Ну и вонища, етить твою мать! – услышала я громкий голос тёти Вали и повела носом.
И правда, вонь стояла страшная. Этот запах словами было не описать, лишь глаза, полные слез от зловония, стали подтверждением слов тёти Вали.
– Навоз привезли на соседнюю улицу, куриный, – пояснила она, выглядывая на меня через забор, – А воняет, будто стадо кур прям тут обосрались, – выдохнула женщина, ничуть не стесняясь в выражениях.
– Ага, – кивнула ей в ответ. М-да, я до сих пор не привыкла к этому деревенскому сленгу, который порой вводит меня в лёгкий культурный шок.
– Доброе утро, Рада, – приветливо улыбнулась соседка. А я в который раз искренне удивилась тому, почему же бабуля её так не любит.
А дальше всё шло по сценарию, как и всю неделю: накормила куриц, собрала яйца, пнула петуха, слегка, и пошла готовить завтрак. Время десять часов, а Милка до сих пор спит. Решила не мешать, пусть остыпается. Тут, в деревне, воздух свежий, чистый. И правда, как говорят, дышишь и надышаться не можешь. Чуть прохладный утренний ветерок бодрил и приятно гладил кожу, не вызывая мурашек.
Нарезала легкий салатик, пожарила яйца с колбасой, пуская слюнки от запаха. Взяла банку и направилась к Зарецким.
Признаюсь, чувствовала себя неуютно. Мы, вроде, и не друзья, но и не просто знакомые. Что-то между нами, определенно, было, но что именно, я пока понять не могла, и меня это жутко злило. В идеале, мне бы с ним просто общаться, ровно так же, как я общаюсь с друзьями и коллегами на работе. От них же у меня не дрожат колени, не сводит челюсть и не вибрирует внизу живота. Так почему с этим Матвеем по-другому? Что, черт возьми, с этим парнем не так, а?!
За размышлениями, причем, очень глубоко в себе, я и зашла к ним на участок. Прошла к дому и столкнулась на пороге с Егором.
– О! – искренне удивился парень, – Гости с утра пораньше, – и улыбнулся, закидывая полотенце на плечо. А я стояла с банкой в руке, без лишнего стеснения разглядывая этого полуголого
Могучая грудь, чуть шире, чем у Матвея, интриговала легкой волосатостью на загорелой коже. Он точно выше брата, но, тем не менее, они очень похожи внешне, хоть Егор и был на несколько килограмм и сантиметров больше Матвея. Но нет, такие шкафы не в моём вкусе.
Демонстрируя подвижность грудных мышц, парень поиграл бровями. И зачем я решила опустить свой взгляд ниже, намного ниже?..Святой Акакий! Да это просто бык-осеменитель какой-то! Даже жуть берет от его этих...габаритов.
– Иди мойся, флиртун, тоже мне, – услышала знакомый голос и оглянулась. Егор стоял прямо за моей спиной, широко расставив ноги, сложив руки на груди, и с подозрением посматривал то на меня, то на брата.
– А я-то чего? – наигранно удивился Егор, – Я ж шутя, – и, подмигнув мне по-дружески, пошел в сторону душа.
– Ты за молоком? – спросил Матвей, переведя взгляд на банку в моих руках.
– Да, – кивнула я, – Если есть.
Матвей развернулся и направился в дом, я следом за ним.
– Хочу Милку угостить Дусиным молоком, – завуалировала я комплимент козе, – Если у тебя еще не всё разобрали, – но говорить о том, что Милка выклянчила из меня клятву о том, что я схожу за молоком, не стала.
– Нет, – покачал он головой, направляясь на кухню, – Сейчас налью, проходи.
Я уселась на стул, предусмотрительно выбрав тот, сидя на котором было не видно самодельную душевую, где сейчас находился Егор. Не хотелось мне пялиться на него. Перед глазами всё еще стоял Матвей, по телу которого стекала вода и мыльная пена. Черт! До сих пор помню эту картинку.
Матвей проследил за мной краем глаза, доставая небольшое пластиковое ведерко с молоком, и ухмыльнулся.
– Только банку? – спросил он, а его глаза сверкнули, и стало понятно, что мысли мужчины были явно не о молоке.
– Да, – кивнула я, а сердце “тук-тук-тук” в бешеном ритме.
– Ставь, – кивнул он на стол, удерживая в руках ведро.
Поставила, а Матвей поднял ведро и начал наполнять банку. Медленно, тонкой струйкой.
– Ты издеваешься, что ли? – не выдержала я, чуть повысив голос, потому что страсти явно накалялись.
– О чём ты? – будто не понял он, а глаза хитрые-хитрые, губы подрагивают, словно он пытается сдержать улыбку, – Тебе с пеной надо? Я тебе с пеной налью, тогда молока будет ровно половина банки, – доказывал он мне свою правоту.