Не под пустым небом
Шрифт:
А маленькая Катя была тоже задумчивой, она глядела в вагонное окошко на красный закат… и даже не догадывалась, что её ждёт в будущем, и никто не догадывался. Но пролетит каких-нибудь двадцать лет, и станет Катя матушкой Катериной, будет верной помощницей своему мужу-священнику, и ласковой мамой троих славных детишек…
Ездила домой, надо было взять кое-какие книги и вещи. (Как странно произносить это слово
Когда вышла из подъезда, услышала жалобный писк. Пошла на этот писк и увидела барахтающегося в сугробе маленького серенького котёнка. Как он здесь оказался, откуда? Котёнок отчаянно пытался выплыть из рыхлого глубокого снега. Я вынула его из снежных волн и посадила себе за пазуху. Пока мы ехали в Староконюшенный, он отогрелся и уже вовсю курлыкал. Зашли с ним в магазин, купили ему молока и белую булку.
Он с аппетитом лакал в углу прихожей молоко из блюдца, когда пришла с работы Валконда.
– А это что такое?! – изумилась она.
– Это – Мотька. Котёнок.
– Вижу, что котёнок, а не тигрёнок… Так, Мария, сейчас я его беру за шкирку – и на улицу! в сугроб!
– Умоляю вас! не надо в сугроб! в сугробе он уже был!
– Но здесь его быть не должно!
– Вы же сами говорили, что хотите завести котёнка.
– Когда это я говорила?
– На днях…
– Видимо, я была выпивши тогда.
– Совсем немного.
– Короче: никаких просьб насчёт котёнка я тебе не высказывала. И чтобы завтра его здесь не было.
– Но он такой маленький… и ласковый… А на улице зима…
– Мария, напрасно ты меня хочешь разжалобить. Я своего решения не переменю!
Я не ожидала от Валконды такой жёсткости.
…Ночью Мотька спал со мной, у меня под одеялом. Серенький, с белой грудкой, тёплый… он мне напомнил мою любимую кошку моего детства, Киню… которую я притащила со стройки, с перебитыми лапами… и мы с бабушкой её выхаживали… и это была самая ласковая и умная кошка на свете… а Мотька был как будто её сын…
Утром я села за телефон и стала обзванивать всех друзей и знакомых с одним вопросом: кому нужен чудесный, весёлый котёнок? Каждый, выслушав мою историю, искренне жалел найдёныша, признавался в любви всем кошкам на свете, но… маленького сероглазого Мотьку приютить никто не мог. На то у каждого были свои причины. И через два дня, когда я вернулась из института, Мотька не выбежал мне навстречу. Валконда выполнила свою угрозу!
К счастью, он не успел уйти далеко. Да и куда ему было идти? Он сидел у мусорного бака, сжавшись до крошечного комочка. И даже не пищал. Бедный мой, бедный! что же нам делать?
С того дня мы с ним не расставались. Я постоянно носила его за пазухой, расстегнув верхнюю пуговицу пальто, и Мотька оттуда
В гастрономе на старом Арбате нас уже узнавали. Когда мы стояли однажды в очереди в кассу, и очередь была длинная, один сердобольный старик обратился ко всей очереди:
– Пропустите девушку с ребёнком без очереди!
И… меня пропустили!
«Какой милый!», «Маленький, а глазища какие огромные!», «Голодный, небось, маленьких часто надо кормить», – покупатели говорили о Мотьке как о человеческом детёныше.
Едем с ним в метро. Напротив – мужчина, смотрит то на Мотьку, то на меня. восклицает удивлённо: «Как же вы похожи друг на друга! Совершенно одинаковое выражение лица. И лицо у вас одно!»
Вечером, перед приходом Валконды, мы уезжали с Мотькой на Курский вокзал. О, Курский вокзал! сколько раз ты давал мне приют!…
А утром, когда Валконда уходила на работу, мы с Мотькой возвращались в Староконюшенный – пить чай и отсыпаться.
Вдруг позвонил Пресман, такой радостный:
– Я нашёл приёмных родителей для твоего котёнка! Это моя бывшая студентка, Людочка, очень славный человек, у них с мужем нет детей, и она с радостью примет твоего Мотьку.
Конечно, жалко расставаться, но другого выхода нет.
Везу Мотьку куда-то на окраину, в новый спальный район…
Двери открыла худенькая, в больших очках, молодая женщина.
– Ой, какое чудо! – радостно воскликнула она. – Неужели это мне?
– Да, это вам.
Она гладила его нежно, а Мотька смотрел на неё умными своими глазищами.
Мы стояли в прихожей. Через раскрытую дверь в комнату был виден накрытый празднично стол.
– Раздевайтесь, проходите, – говорит Людочка.
– Извините, я некстати, вы гостей, видимо, ждёте.
– Так это же я вас жду! Вас и Мотьку!
Она усадила меня за этот длинный стол, уставленный разными яствами, а Мотька, угостившись, пошёл исследовать своё новое жилище…
– Я так благодарна вам! Угощайтесь, пожалуйста! Александр Самуилович сказал, что вы – вегетарианка, так что здесь всё – постное.
Этот шикарный стол – это была её огромная благодарность.
– Только я это всё не съем! – засмеялась я.
И она засмеялась, такая милая и смешная в своих большущих очках, похожа на стрекозу.
– Я так волновалась, пока вас ждала, а когда я волнуюсь, мне нужно что-то делать руками. Обожаю готовить! Хотя я по профессии физик, но поняла, что самая лучшая профессия – быть просто женой. Я каждый вечер готовлю мужу что-то вкусненькое.
И я поняла, что оставляю Мотьку в добрых и надёжных руках.