Не подарочек? или Новогодний бал для леди Ванильки
Шрифт:
– Чем обязана? — начала разговор я, едва дверь кофейни отсекла нас от всего остального мира.
Имоджин сбросила шубку и несмело опустилась на ближайший стул.
– Я сейчас, — я поспешила на кухню, чтобы запустить там все.
Основную сеть заклятий по приготовлению пищи и дополнительную, так как сегодня мои подчиненные отдыхают. Вернулась с двумя чашками кофе и оставшимся со вчера печеньем.
Имоджин так и сидела в той же позе, будто бы не смея шелохнуться. Или, может, крепко задумалась о чем-то своем.
– Итак, о чем ты хотела поговорить? —
И не преминула подковырнуть:
– Точно не за подставу извиниться!
Имоджин на чашку не взглянула.
– Ну, почему же...
Конечно, я могла бы ей ответить что-то вроде: «Потому что совесть и фейри — понятия несовместимые». Но не стала.
– У меня мало времени, — напомнила я и отхлебнула из своей чашки. — Скоро открытие, надо заняться выпечкой.
Непривычно слабый, больше молока, чем кофе. Но я его сегодня уже пила за завтраком, а злоупотреблять этим напитком не следует. Хотя хочется, учитывая почти бессонную ночь.
– Извиниться я и пришла, — возразила Имоджин и все-таки взялась за чашку. — Я надеялась, до того, чтобы подставить под удар тебя, не дойдет. Но, увы... Тут я сама виновата: пыталась сперва с Робином по-хорошему договориться...
Чашка в ее руке заметно дрожала, и
Я чуть улыбнулась. Наверное, получилось насмешливо и скептически, раз она замолчала. И возразила уже более знакомым мне сердитым тоном:
– Я вообще-то для тебя старалась!
– Серьезно? — вскинула брови я.
– Да, для тебя, — выплюнула Имоджин. — И для Робина... Но он сам виноват!
Я почувствовала, как у меня округляются глаза.
– Да ладно! Меня подставила, сына обокрала, едва под монастырь не подвела, в итоге мы оба вынуждены были идти на бал к фейри и...
– Пригодились чулочки? — усмехнулась Имоджин. — Я так и думала, что без визита к Томалину у вас не обойдется. Вот, подстраховала тебя, и что в ответ? Никакой благодарности! А братца моего до сих пор не развязали, кстати! Некому — все при виде чулка забывают, зачем пришли.
И усмехнулась в чашку, потом сделала большое глоток, печенье взяла.
– Я так и думала, что вас в королевство Заповедного леса понесет. И что ты отправишься туда вместе с Робином. Вот, посодействовала посильно.
И отправила печенье в рот, кофе запила.
– Я уже говорила, что могла бы и без тебя обойтись. Только ради Робина тебя втянула...
Мое скептическое хмыканье она уже пропустила мимо ушей.
– Да-да, так и есть! Иначе он так и ходил бы вокруг да около, да все без толку... Понравилась ты ему, сама понимаешь. И Робин, тормоз паровозный, нет бы сразу тебя у бывшего твоего отбить или, еще лучше, организовать тому исчезновение без возврата, вбил себе в голову, что ты гаденыша того любишь и не захотел, чтоб ты страдала. Мол, не хочет делать тебе больно, и, раз уж ты любишь того утырка... как его? Теренс? Так вот, если ты так любишь того Теренса, он не будет вам мешать. Эх, Ванесса, видела бы ты, лицо Робина, когда он договор у твоего бывшего выбивал! В общем, оторвался
Я на миг прикрыла глаза. Не самое приятное известие, конечно. Но мне вдруг стало приятно, что Робин поначалу не хотел разрушать мою любовь в угоду собственным интересам. И что был моим незримым ангелом-хранителем, пусть и при опосредованном участии Имоджин. Тепло так на сердце...
– Это все понятно, — я с трудом согнала улыбку с лица. — Но тебе-то что с того?
– Как что? — Имоджин посмотрела на меня, как на дурочку. — Говорю же: иначе вы б еще долго ходили друг вокруг друга, присматривались, годы впустую тратили бы. А я уже не молода, внуков увидеть хочу!
Я поперхнулась кофе. Ничего себе заявочки!
– И потом, раз Робин на меня зол, мне нужен мостик, чтобы вновь наладить с ним отношения!
Киваю. Это больше похоже на правду. Ну да, где же она еще будет концентрированную жизненную энергию получать, чтобы поддерживать и молодость, и человеческий облик? Здесь, у Робина, проще всего. Если, конечно, наглеть не будет.
Но, должна признать: выглядит она так, будто лет десять сбросила. Свежа и прекрасна, как майская роза!
– Я вас сильно беспокоить не буду, разве что... — продолжила Имоджин, но тут же замолкла на полуслове, уставившись в чашку.
Заметила, наконец, почти золотую пуговицу, которую я ночью тайком оторвала от зеленого мундира Робина для визитов к фейри, а сейчас бросила ей в чашку. И ожидаемо замерла, неотрывно глядя на неожиданную находку. И хорошо! Потому что сговариваться с Имоджин за спиной Робина я не хочу, а решать, что с ней делать, может только он. Но, пожалуй, лучше им поговорить с глазу на глаз, в спокойной обстановке и без лишних ушей. «Ванилька» сейчас соответствует этим условиям, как никакое другое помещение — из присутствующих только я, да и то на кухне. Час до открытия...
Я вдруг вспомнила, что моя подруга-наставница никогда не носила золото, предпочитая жемчуга! И не из личных предпочтений, оказывается.
В дверь постучали. В дверь кофейни! Робин решил не делать тайны из нашего... а, собственно, чего? Романа? Отношений? В какую категорию отнести то, что связывает нас с мэром Листорна? Кажется, у меня есть время подумать над этим — ровно до открытия «Ванильки».
Робина я, конечно, впустила, ответила на его поцелуй, и тут же без слов продемонстрировала ему Имоджин.
– Думаю, вам есть, о чем поговорить, — сказала я и деликатно удалилась на кухню.
А, когда вернулась с порцией кофе и круассаном для Робина, Имоджин в зале уже не было. Только мэр Листорна, развалившись на стуле, задумчиво вертел в пальцах почти золотую пуговицу. При виде меня он расплылся в улыбке.
– Ванесса, ты как солнышко, и как мать-земля! И обогреешь, и накормишь.
Я улыбнулась в ответ.
– Не волнуйся, Имоджин в ближайшие пару лет точно не объявится. А если и объявится, будет вести себя тише воды, ниже травы.